Либежгора - Рустам Разуванов

стоял у окна и слушал разговоры за спиной. Вся эта история, несмотря на то что была мне уже знакома, воспринималась так же ярко, как и пятнадцать минут назад. Представляю, что в этот момент творилось в голове у моей мамы и тети Веры. Часть их сознания не хотела верить во всякие сомнительные истории, приключившиеся с любителями выпить, другая часть рисовала в испуганном воображении ужасные картины.

– Он как вскочил, как заорал, и всю дорогу, они пока через болото бежали, он уже не в себе был, песни орал, крестился. Не знаю, говорят, к пяти утра только до Кривого вышли, да и то хорошо, Колька, брат его, все уворачивал их на дорогу в обход, а так бы ушли еще глубже, да и не вернулись бы.

– Может, перепил до беленькой?

– Да вот о том и спор был, а ведь они там втроем сначала… А Манины-то Валера с Колей и дядь Васей позже же подошли. А ведь у Васеньки собака была ж взята, до того, говорит, извелась, что пришлось ее обратно возвращать. Они выпили, да вот он и ушел с Буграками, а эти опять втроем остались. Дак пока глушили там водку, черт его знает, не перепили ли.

– Да вот и я о том же.

– Ну, дак что б там ни было, а с полутора литров такого не мерещится, да и говорит, как стеклышко были, пока не отпустило их со страху, в Кривом, говорят, к кому-то там постучались, им по стопке еще налили, да и ушли пешком до деревни. Говорят, больше не пили.

– А врут, может.

– Вот не знаю, что врут, а что нет, а Орловы-то слышали, как Генку ночью тащили пьянехонького до дому к себе. Два-то брата акробата еще на ногах стояли, а Генка во всю глотку орал песни про красную армию.

– Ну, точно, значит, хорошо они там уделались.

– Ну, а то ж, дак ведь все равно ты б видела его. Сам не свой. Еле разбудили сначала, а как проснулся, дак опять лицо побелело, слова сказать не мог, пока не налили.

– Вот так и дошел до белой горячки.

– Может, и так. Но ты б видела, чего все и собрались, уши развесив, он все убеждал что там-то ни в одном глазу, как крики-то появились, они только для храбрости, а потом уж и вовсе чуть умом не тронулся, песни пел, говорит, чтоб совсем ума не лишиться да хоть как-то держаться.

– А что он один-то, а остальные?

– Да тоже видно, что пили. Молчат, говорят, тройки видеть не видели, но как звенело кругом – все слышали лучше некуда. Сначала-то еще и не испугались – не поняли, хотели пойти проверить, а потом как все страх подкатывал, чувствовали, что что-то нехорошее, как в глотке застряло.

– Они-то тоже ведь пили. Может, все там и перепили до чертей. Как еще из леса вышли…

– Вот это не говори, действительно повезло, а то бы в болотах там сгинули.

– Зато и тройки там у них в болотах да крики всякие.

– А вот крики-то нет. Это многие слышали. Люсенька даже выходила поглядеть да Таня бригадирша тоже, думали еще, мол, беда какая случилась, кто там так орет-то?

– И кто ж так кричал, может, они сами и кричали?

– Да ну тебя! Там же еще заспорили, в лесу, когда ходили, Валерка им все говорил: «Выпь это, выпь!» А другие говорят: «У нас выпей отродясь не было ни здесь, ни даже рядом».

– Мда, ну и чудеса, что и за чертовщина?!

– А теперь другая новость.

– Что еще?

– Нашел на делянке у Либежгоры Васенька следы.

– Ой, может, нашей?

– Говорит, что точно нашей.

– Ну, значит, там она?

– Неясно, говорит, следы возле пенька прямо. Сидела на нем и вертелась чего-то.

– И?

– И теряются тут же. Как сквозь землю провалилась.

– Да как такое возможно?

– Значит, плохо смотрел?

– Вот уж не знаю, теперь туда еще пойдут, да думаю, и мы тоже сходим.

– Да, конечно, вторые сутки ведь пошли, а следы свежие?

– Нет, говорит, что как раз вечера-позавчера, дождем ночным уже намыло, но все равно видно, что тут вертелась, а потом все! Куда девалась – неясно!

Я все еще стоял у окна и слушал. Домашние, немного успокоившись, повели разговор о том, что решили на совете. Сегодня перерыв, а в дальнейшем никому кроме опытных групп охотников глубоко в лес не ходить. До следующего лета. После обеда, со слов тети Тани, они договорились еще раз собраться, чтобы более подробно обсудить возможность продолжения поисков. Но я чувствовал, что в их настрое были отчаяние и сомнения. Похоже, люди уже не особенно верили в то, что наша бабушка может быть жива. Я и сам не знал, разумно ли верить в такое. Третьи сутки в осеннем лесу, на болотах для пожилой женщины, без воды и еды. Быть может, она действительно уже умерла, и все тут? А все наши поиски, быть может, это всего лишь нежелание смириться с действительностью, неспособность принять горе? Мне кажется, мы все об этом задумывались хотя бы раз. Разговор за моей спиной вяло перешел на проблемы хозяйства. Еще обсуждали, что было бы нужно все же сходить еще до обеда к Либежгоре, пока есть такая возможность. Посмотреть следы и еще покричать бабушку на всякий случай.

Глава 13. Страшная зима

Чтобы не чувствовать угнетенную атмосферу дома, я решил воспользоваться случаем и пойти в гости к соседу деду Коле, а после еще и за ребятами зайти. В конце концов, деда Коля сам приглашал меня в гости на чай, а для меня это была еще одна возможность послушать удивительные истории о древних временах, которые из-за последних событий казались ожившими и совершенно реальными. Пока я собирался, мама попросила меня выпустить с внутреннего двора избы Тиму. Обычно он гулял каждый день, но в последнее время эта традиция немного нарушалась, вчера его замучили поисками, а сегодня еще не выпускали. Выполняя мамину просьбу, я краем уха услышал разговор о том, что же теперь делать, а если точнее – идти к Воробьихе или нет. Еще до меня долетела брань в адрес моего дяди Юрки, которого начинали ненавидеть за то, что он даже в такой тяжелый момент находится неизвестно где и до него никак не дозвониться.

Не сумев расслышать толком суть диалога, я вышел в коридор. Там, пройдя