Карьерный спуск на дно. Проституция в царской России - Анастасия Вячеславовна Мащенко

К своей избраннице проститутка, отождествляя их союз с семьёй, действительно могла проявлять заботу и при необходимости пожертвовать последним куском хлеба, чтобы помочь подруге сердца. Что же касается общего сочувствия к женщинам их профессии, то оно отсутствовало, и нуждающаяся, но чужая одиночка встречала от своих же коллег по ремеслу точно такое же равнодушие и презрение, какое царило в обществе «приличных» людей: «…Мы не заметили ни единого факта, где проститутка подала бы руку помощи проститутке же погибающей; в их среде вообще замечается грубый эгоизм»[161].

Квартиры, в которых жили бланковые, чаще всего служили и местом их работы. Врачебно-полицейский комитет ограничил число проституток в них одной-двумя девушками, так как это не отдельно стоящий публичный дом, и в соседях могли проживать порядочные жильцы. Особо предприимчивые арендодатели выделяли в своих домах целое крыло для подобных квартир с отдельным входом. В крупных городах такое разделение внутреннего пространства здания прописывали в правилах комитета, но за этим тщательно не следили, поэтому оно носило скорее рекомендательный характер. Никакой шум, красные занавески и другие опознавательные знаки не должны были выдать, где именно происходил разврат. Кроме того, так же как и в домах терпимости, внутри запрещалось вешать портреты Высочайших особ. В остальном обстановка комнаты ничем не отличалась от обычного скромного жилого интерьера, опрятность которого зависела от его обитательницы:

«Жизнь проституток-одиночек проходит всегда однообразно, но обстановка их чрезвычайно различна. Во-первых, обстановка проституток вполне соответствует материальным их средствам, во-вторых, – прежней их жизни, их прежним привычкам. Некоторые из этих проституток до того умеют прекрасно обставить себя и распорядиться своим небольшим хозяйством, что с первого раза так и кажется, что это женщина нравственная, живущая честным трудом. Они обзаводятся мебелью, некоторыми хозяйственными принадлежностями и в нанимаемой ими одной комнатке умеют всё это разместить с большим вкусом. В их комнатке царит чистота и порядок и не поражает взгляда ни одна блестящая безделица. Но в такой человеческой обстановке встречаются женщины, исключительно воспитанные в семействах и притом получившие хотя самое поверхностное образование. Таких женщин в контингенте проституток встречается самая незначительная часть, и это всё личности, попавшие в ряды проституток вследствие особенно злых обстоятельств»[162].

Как бы это парадоксально ни звучало, но причина, по которой женщина шла по пути разврата, очень редко, но всё же могла быть даже благородной. Приведём пример этих «особенно злых обстоятельств» из журнала «Женское дело» (№ 31–32, сентябрь, 1910 год): еврейская девушка Ревекка Готанин, будучи из-за своего происхождения ограничена на территории Российской империи в правах, хотела попасть на курсы и получить образование. Удивительно, но для этого ей было необходимо право на жительство в Петербурге, которое она получила, лишь официально оформив себя как проститутку. История закончилась трагично. Её брат тоже переехал в столицу – для этого ему пришлось сменить веру. Благодаря своему крестному отцу – генералу он поступил в университет и устроился на место паспортиста в полицейском участке. В один из дней при проверке паспортов он увидел листок с надписью «Ревекка Готанин, 18 л. из Столевок, проститутка» и от горя отравился, оставив ей записку: «Дорогая сестра! Я умер, умри и ты. Мы встретимся там, в другом мире – там, где нет ни евреев, ни проституток». Ревекка пойти на курсы так и не успела. Узнав о смерти брата, она попала в больницу, а после неё всё же исполнила его наставление – бросилась с Троицкого моста. В журнале рассказ о ней заканчивается поэтично: «„Жёлтый билет“ и жажда знания – трагическая антитеза еврейской девушки»[163].

Возвращаясь к теме квартир, где обитали одиночки, стоит отметить, что чистые комнаты с приятной обстановкой – случаи, скорее, исключительные. Проститутки, будучи изначально в большинстве своём выходцами из социальных низов, никогда не видели благополучной жизни, не умели вести быт и поддерживать даже видимость порядка:

– Три рубля?.. Это, вероятно, для моей горничной?

– О, нет, – это для вас обеих.

Рис. Мельникова. Журнал «Будильник». 1913 год, № 4

«Преимущественно же домашняя обстановка проституток является образцом беспорядочности. По большей части они нанимают меблированные комнаты и гнездятся по две и более в одной квартире, а иногда в больших городах целые огромные дома населяются почти исключительно проститутками. <…> Проститутки самого низшего разбора, вращающиеся в мире нашего пролетариата, живут его жизнью; днём они бродят где попало: в кабаках, в закусочных, на площадях, рынках и т. п.; часто они прибегают к прошению милостыни; вечером ищут промысла и изыскивают способы, чтобы утолить свой голод и допьяна напиться, а ночь проводят в ночлежных, где за копейку или две получают место на общих нарах, палатах или даже под нарами»[164].

Кроме того, снимая комнату, девушки всегда рисковали нарваться на предприимчивую квартирную хозяйку, которая превращала аренду в тот же замаскированный бордель. Разница между ней и содержательницей публичного дома была лишь в том, что она позиционировала себя только как арендодатель – кто-то же должен приютить несчастных падших существ? На практике же своих жилиц такая хозяйка нещадно эксплуатировала. Бланковая могла полностью отгородиться от её влияния, внося плату лишь за угол. Обычно это получалось у тех, кто был в паре с подругой сердца. И то, зная их промысел, владелица запрашивала двойную цену, аргументируя это тем, что её квартира могла быть скомпрометирована в непотребстве. Чаще же выходило так, что квартирная хозяйка старалась обеспечить проституткам полный пансион с обедом, постельным бельём и даже с платьем. При этом она их бессовестно обсчитывала, сбывая всё втридорога, а случалось, даже заставляла спаивать гостей, так как сама занималась перепродажей спиртных напитков. Нередкой была ситуация, когда одиночка и вовсе не получала на руки свой заработок:

«Вся получка переходит в карман хозяйки. А та за это их кормит, одевает и обувает. Получается как бы замаскированный, помещающийся в центре города, дом терпимости, с тою разницей, что обитательницы его выпускаются на улицу для улавливания и привода гостей. Закабаление бланковых тут полное. И администрации даже не приходится делать попыток к урегулированию отношений между такими бланковыми и их хозяйками, так как официально ведь это не дома терпимости, и всё тут предоставлено личному соглашению хозяйки с её квартирантками. Только иногда в камере мирового судьи, где разбирается какое-нибудь крупное недоразумение между „гостями“, бланковой и её хозяйкой, выплывают ужасающие подробности „личного договора“, ярко рисующие картину порабощения бланковых»[165].

Устав самостоятельно выискивать способы заработка