Русский Харьков - Станислав Александрович Минаков

сооружений, – колодец, в нижней части которого просматривается сруб столетней давности; вода из источника, что течет рядом, необычайно вкусна и известна и за пределами Нескучного. Наверное, не случайность то, что она богата ионами серебра.

Сохранились очертания бывшей купальни семьи Лансере на реке Муромке. Недалеко от того места, где находился хутор, нами обнаружена липовая аллея, с двух сторон окаймлявшая серебряковский сад. Весьма живописен мостик (бревно и ветхие перильца) через речку, соединявший усадьбу Лансере и хутор Серебряковых. По подобному мостику Зина бегала к Боре, своему двоюродному братцу, еще девчушкой. Вот, пожалуй, и все следы человеческой деятельности здесь 100 лет назад».

Однако природа этих мест, запечатленная Серебряковой во многих полотнах, практически не изменилась. Гуляя с альбомом репродукций картин художницы в руках и всматриваясь в окрестности, можно с точностью до метра определить место, где век назад стоял этюдник Зинаиды Серебряковой. Поэтому еще в 1990-х началась борьба за то, чтобы территории вокруг Нескучного были объявлены заповедными. Удалось (главным образом усилиями Ирины Слеты, руководителя объединения творческой интеллигенции «Круг») взять под охрану государства лишь саму усадьбу, о чем свидетельствует установленный к 110-летию со дня смерти Е.А. Лансере, 4 апреля 1996 г., кенотаф – железный крест с оградой (автор – В.Я. Курило, сотрудник «Харьковреставрации»), примерно в том месте, где находился склеп.

В том же году был проведен и конкурс проектов возрождения усадьбы.

Как сказал о Нескучном один харьковский фотограф, «…неожиданно ловлю себя на мысли, что где-то я это уже видел. Живописные пологие холмы, покрытые разнотравьем, искрящаяся на солнце небольшая речушка с кустами боярышника или краснотала по едва уловимым в траве берегам, лошадь, пасущаяся среди свежескошенного сена. Живопись Серебряковой! …Именно здесь бродила с мольбертом юная Зинаида Лансере, и ей почти ничего не приходилось искать или придумывать – все было на поверхности. Вот разноцветное стадо коров «плывет» в утреннем розовом тумане, и я снимаю его прямо против солнца; легкая паутина, летающая и тающая в зарослях золотистого камыша…»

19 апреля 1997 г. в клубе Нескучного была создана экспозиция, посвященная пребыванию Лансере – Бенуа – Серебряковых на Харьковщине, дополненная и обновленная в сентябре 2014 г. В школе соседнего села Веселое, где учатся нескучанские дети, а также в библиотеке Веселого были оформлены памятные уголки, посвященные знаменитым землякам.

В новейшее время в Нескучном проводились пленэры. Первый состоялся в 2012 г. Участниками его были 30 художников и фотографов, главным образом – студенты и выпускники Харьковской государственной академии дизайна и искусств. Результаты пленэра были показаны в залах Харьковского художественного музея, Пархомовского художественного музея имени А.Ф. Лунева, Музея знаменитых харьковчан имени К.И. Шульженко, харьковского Дома актера и ряде других учреждений культуры.

Летом 2014 г. в три этапа прошел второй – уже международный – «Нескучный пленэр» (три однодневных выезда групп по 40, 80 и 60 человек и недельное пребывание в Нескучном 15 человек). В пленэре приняли участие художники и фотографы не только Харькова, но и Москвы, Сум, Запорожья, Николаева и ряда других городов. 19 сентября в клубе села Нескучного и в школе села Веселого были открыты выставки «Нескучный пленэр – 2014», переехавшие оттуда 20 ноября в харьковскую галерею «Искусство Слобожанщины».

* * *

А на один из памятных серебряковских вечеров в Харьковский художественный музей, в 2011 г., в день рождения знаменитой художницы, прибыли московские гости – внучатая племянница З. Серебряковой Екатерина Евгеньевна Лансере и ее сын Павел Сергеевич Павлинов, рассказавший переполненному залу о судьбах и творчестве своих знаменитых родственников и их потомков.

В 2013 г. там же прошли вечера памяти Екатерины Николаевны Лансере, матери художницы, и Евгения Александровича Лансере, отца Зинаиды. 165-летию со дня рождения Е.А. Лансере была посвящена и первая международная научная конференция «Серебряковские чтения» в сентябре 2013 г. Ее участниками стали потомок рода по линии Бенуа Владимир Фролов (Санкт-Петербург) и П. Павлинов, известные искусствоведы Москвы и Харькова.

В конце 2013 г. общество выпустило благодаря Инне Акмен два изящных мини-альбома «Харьков Зинаиды Серебряковой». В первый выпуск вошли репродукции работ художницы, хранящиеся в Харьковском художественном музее и Харьковском музее частных коллекций (еще раньше вышел подготовленный доброхотами комплект открыток, включавший работы художницы, находящиеся только в Харьковском художественном музее). Второй выпуск составили репродукции хранящихся в харьковских музеях произведений Николая Леонтьевича Бенуа, Альберта Николаевича Бенуа, Александра Николаевича Бенуа, Евгения Александровича Лансере, Екатерины Николаевны Лансере и Евгения Евгеньевича Лансере, причем значительная часть работ ранее никогда не репродуцировалась. В список третьего выпуска вошли произведения, созданные З. Серебряковой в Харькове, и портреты харьковцев – Г. Тесленко, Е. Никольской, В. Дукельского, Г. Петникова, Р. Басковой и других.

В том же году в Нескучном энтузиастами Общества друзей Серебряковой были обнаружены фотографии людей, знавших З. Серебрякову и побывавших в молодости ее моделями; поиск родственников нескучан, работавших у Лансере-Серебряковых, не был окончен.

II

Борис Слуцкий: «Я вырос на большом базаре в Харькове…»

Слуцкий – в ряду выдающихся русских поэтов, чье личностное становление пришлось на четыре страшных года Великой Отечественной войны. Он прошел всю войну.

«Давайте выпьем, мертвые, / За здравие живых!» – напишет он непостижимое – в послевоенном 1952 году, в стихотворении «Голос друга», посвященном памяти Михаила Кульчицкого, погибшего в 1943-м на Луганщине в ходе развития Сталинградской операции. Друзья вместе ходили в литературную студию знаменитого харьковского Дворца пионеров, первого в СССР (несколько его кружков посещал до войны и мой отец, потом переживший подростком двухлетнюю оккупацию Харькова), после оба – по очереди – уезжали в столицу Советского Союза учиться. «Высоко он голову носил, высоко́-высо́ко» – еще и так написал Слуцкий о Кульчицком, который тоже добровольцем ушел на фронт.

Некоторые поэты с Великой войны так и не вернулись или быстро, как предсказали сами, умерли от ран: симбирец Николай Майоров, киевляне Павел Коган и Семен Гудзенко и многие другие. Они ушли из жизни молодыми, подарив нам фронтовые шедевры, но так, в сущности, и не выписавшись. Почти сразу после войны умерли Шубин и Гудзенко. Однако провидение оставило в живых для русской поэзии – в послевоенные годы – целую поэтическую плеяду: А. Тарковского, С. Липкина, Д. Самойлова, Ю. Левитанского, А. Межирова. И даже в этом ярком ряду Борис Слуцкий особенен и заметен.

Тяжело раненный под Москвой, он потом воевал на Западном, Юго-Западном, Степном и 3-м Украинском фронтах – на Украине, в Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии, Австрии. С июня 1941 г. – рядовой 60-й стрелковой бригады, затем служил секретарем и военным следователем в дивизионной прокуратуре, инструктором (с осени 1942 г.), старшим