Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Бессмертный полк» - Альманах Российский колокол

Антонина. Пожалуйста, успокойся, Акулина, не плачь… Я думала, что ты обрадуешься и успокоишься. Прости меня… Я спешу… До свидания. Обязательно приезжай с Павлом Ильичом в День Победы. Ждем. (Уходит, пряча слезы на глазах.)

Акулина. Поговорила бы еще чуток… Да, молодые всегда спешат, спешат. А куда?.. Думала, что расспрошу про подруг, знакомых, про дорогих моему сердцу земляков. Да, видно, зря заплакала – не выдержала она, убежала. С каждым годом всё время становлюсь изнеженней или плаксивей, что ли… Всё время вспоминаю, как раньше жили. Раньше, хоть и тяжело было, было всё прекрасно и жили с удовольствием, не то что сейчас… Тогда люди относились к друг другу бережнее и нежнее, а сейчас все какие-то черствые, жестокие… Помню, как мой Илья радовался, обнимал, целовал…

Свет гаснет в комнате Акулины. В пустой комнате воспоминание Акулины. Восходит солнце. Акулина молодая, беременная, и Илья.

Илья. Акулина! Акулинушка! Посмотри на солнце! Лучи солнца приветствуют нас, нашу любовь! Они желают счастья нам! (Обнимает Акулину за плечи.) Пусть всегда надо мной будет солнце!

Акулина молодая. Или я! (Смеется.)

Илья. Что, дорогая? (Обнимает еще крепче.)

Акулина молодая. Ты что! (Пытается отбросить руки Ильи.) Ты задушишь меня.

Илья. Ну если не нравится… (Убирает руки.)

Акулина молодая. Илья! (Сердито.)

Илья. Ну не обнимаю же.

Акулина молодая. Илья, или я, какое-то странное имя у тебя.

Илья. Ну, только сейчас узнала, уже беременная? (Гладит плечо.) Называй тогда «муженек».

Акулина молодая. Еще чего, буду называть тебя «муженек», все будут оглядываться.

Илья. А ты что-то темнишь, шутки шутишь, что ли… (Заглядывает в лицо Акулины, смеется.) Тогда я буду называть тебя Акулы-на.

Акулина молодая. Не называй меня акулой, еще чего выдумал. Ладно, пошутили, хватит. Лучше подумаем, как назвать своего первенца.

Илья (торжественным голосом, как поп.) Пусть будет Иннокентием, Кешкой сын Ильи и Акулины.

Акулина молодая. Хочешь дать имя своего дедушки? Очень хороший был старик. Хорошо, пусть будет так. А если будет девочка?

Илья. Если девочка… Если будет девочка, назовём её Акулиной, Акулинушкой. Для меня лучше этого имени на этом свете нет.

Акулина молодая. Я – Акулина, дочка – Акулина… Нет, не пойдёт. Лучше назовём по-другому. Еще какой-то дурак будет обзывать мою дочку Акулой.

Илья. Ладно. Тогда…Тогда назовём Дуней, Евдокией, как твою мать. (Берёт на руки Акулину, кружится)

Акулина молодая. Ой, нельзя, Илья! Остановись! Голова кружится!

Свет гаснет. Луч прожектора выхватывает из темноты вновь Акулину на ее кровати.

Акулина. В том году родился наш первенец Иннокетий, Кешка. Когда Илья уходил на войну ему было всего семь лет. Но он до конца своей недолгой жизни пытался выполнить обещание, данное отцу на прощание. Да, это было слишком тяжелое обещание для маленького ребенка. Он обещал беречь свою мать, меня, и еще не родившегося своего младшего брата Сейчас некоторые мужчины оставляют своих жен, детей без зазрения совести и мыслей о долге. Говорят, что нет работы, а сами пьянствуют неизвестно на чьи деньги. А мой малолетний старший сын заботился о нас как единственный мужчина семьи, как отец и муж… На третий год войны, когда я с младенцем на руках работала на ферме, он осенью поздними вечерами собирал после школы, с опаской, зерна на убранной пашне, рыл мышиные припасы…

Свет гаснет. В пустой комнате воспоминание Акулины. Вечер. Темно. Осень. Маленький мальчик собирает оставшиеся колоски с зернами на пашне. Оба кармана набиты зернами. В руках палочка, которой он роет норки мышей.

Кешка. Ычча-ычча, холодно!… (Дует на пальцы рук.) Жаль, уже не видно ничего. Мать уже ждёт, наверно, волнуется. Пожалуй, пойду домой. Молока у нее уже стало мало. Пашка плачет. Не знает, чем кормить братика. О, когда приедет папка?! Уже больше года, как его нет дома. Когда будет победа, он обязательно придёт! Фашисты, умрите! Пуф! Пуф! Пуф! Я стреляю в фашистов! Умрите! Ура! Победа! (Палочку держит в руках, как ружьё, и делает вид, что стреляет.)

Дормидонт. О, кто тут? Чей ребенок тут ходит? Чем занимаешься в темноте, мальчик?

Мальчик пытается убежать. Мужчина быстро схватывает его.

Дормидонт. Э, да ты сынишка бедолаги Ильи. Стой, дорогой.

Кешка. Да, это я… Дяденька, отпусти меня, я больше не буду… Если у моей матери не будет молока, то мой братик умрет… как Афонька, сын дяди Михаила… (Начинает хныкать.]

Дормидонт. Не бойся… Не отниму у тебя зерна… Я не видел тебя, и ты не видел меня, бригадира, приставленного охранять пашню… Да, мы вынуждены, братец, врать, говорить неправду…Что делать-то, не погибать же нам в эти лихие годы… А то меня и тебя посадят в тюрьму за разграбление народного имущества… по доносу тех людей, кто живёт лучше нас… Эх, до чего зависть, злоба, ненависть людская сильна!

Кешка. Ты… сказал, что мой отец бедолага? Он советский солдат!

Дормидонт. Сынок…Да-а… Ты, наверно, не слышал о том, что твой отец, Илья Осипович, пропал без вести…

Кешка. Как? Как может он пропасть? Он же взрослый человек!

Дормидонт. Ладно, ладно, он не пропал, сынок. Просто люди не нашли его, поэтому так пишут.

Кешка. Как… как его не нашли, он же большой?

Дормидонт. Ну как тебе сказать… Сынок, когда взрывается мина или падает бомба, от человека ничего не остается, говорят. Поэтому его не находят.

Кешка. Нет, мой отец не может пропасть. Он придёт… Может, где-то заблудился…

Дормидонт. Да, иногда находят… И ваш отец найдётся. Ну, иди домой, беги, продрог, наверно.

Кешка уходит.

Дормидонт. Да… Война беспощадна. Не щадит ни взрослых, ни малых деток. С начала войны мы уже потеряли 37 человек, и старых, и младенцев. На фронте мы потеряли 9 человек. А здесь как будто происходит тихая война. Здесь люди погибают от болезней, от голода, от холода. В основном от голода. А наши господа начальники заставляют писать – все это от болезни… Когда придут мужики с войны, как я буду смотреть им в глаза!.. Жена Давида, две его дочки умерли от голода… Мать Григория умерла весной от голода, съев старую шкуру коровы, которой утеплили дверь ее дома… Похоронили… Похоронили, называется… Всех весной привезли на старую силосную яму и завалили трупы навозом. Даже нет сил похоронить по-человечески… Женщины, девчата работают на мужских работах. Рубят деревья, таскают бревна, косят и