Древесный маг Орловского княжества - Игорь Павлов

— А ты откуда тут? — Прохрипел изумлённый.

— Не думай об этом, господин, просто прими мою помощь, — ответила и влила в меня под сотню единиц резерва, хорошенько подпитывая.

Вот тебе и цаца Мейлин!

Благодаря её подарку я сумел унять боль и укрепить своё вялое тело жилами. Пусть и остался при этом развалиной, всяко легче.

Следом подскочила Шан и подставила второе плечо. На территорию вошли через заднюю калитку, которую я сваял на всякий случай некоторое время назад. Лишь благодаря этому меня не застали в таком жалком состоянии мои витязи и командиры, которые нагрянули в Особняк с вопросами и впечатлениями.

Усаживаясь на первую же лавку, подумал с горечью, если сейчас нападут волоты, я даже дёрнуться не смогу в их сторону. Переусердствовал, перебздел. Выжал из себя всё. Это как на первой тренировке после перерыва, нельзя так делать. Можно выйти из строя надолго. Похоже, на адреналине решил, что могу больше. Не мог уняться, пока не сделаю всё.

Суета и гам только усилились у парадного вдоха. Ничего не спрашивая, Мейлин уверенно пошла туда, где вскоре раздалось от неё важное на русском:

— Господин занят, и велел приходить утром!

— Мне можно, — заявила Дарья.

— Никому нельзя, — настояла Мейлин. — Это воля нашего князя.

Чуть погалдев, народ стал расходиться. Не думал, что цаца проникнется ситуацией. Ведь мне действительно не очень хотелось показываться подчинённым в таком разбитом состоянии. Это подорвёт их боевой дух и уверенность во мне.

Одного так и не вразумил. Как она поняла, что я в таком удручённом состоянии? Неужели через платок почуяла, который держу при себе во внутреннем кармане кофты? Видимо, так. Но это уже второй вопрос.

Китаянки ничего не спрашивают, приносят еду прямо в сад. Лично обхаживают. Даже Ефима отшили и других служанок. Когда ем дрожащей рукой, ничего не спрашивают, просто сидят и посматривают с едва заметными улыбками. В их взглядах нет тревоги или жалости. Они делают вид, что всё хорошо. И от того я благодарен им ещё больше.

— Всё хорошо, — стал оправдываться сам, когда закончил с трапезой. — Просто переоценил силы.

— Тебе надо отдохнуть, идём в покои, — предложила Мейлин, игнорируя мои объяснения.

Согласился, молча, поковылял. Вроде силы появились, а двигаться ещё больнее стало. Повела в комнату, которую я ей выделил. По лестнице идти — сущая пытка, но перед девушками я не вою в голос, хотя очень хочется.

Китаянки усадили на кровать и в четыре руки избавили от доспехов, а затем почти от всей одежды, оставив лишь в труселях. Уложив на спину, принялись меня профессионально массировать. Я даже не понял, в какой момент провалился в сон, позабыв обо всём на свете.

Когда открыл глаза через окно уже били лучи дневного солнца. Мейлин рядом сопела на стуле прямо в сидячем положении. Проверив свои ощущения, я понял, что хорошо отдохнул и неплохо восстановился.

Массовый гам насторожил. Спохватившись, поднялся и подскочил к окну. А снаружи целый митинг! Народа перед Особняком скопилось человек пятьсот. И не только крестьяне, ратники в оцеплении стоят, не пуская на территорию и, похоже, не давая пройти к исполину.

— Господин? — Раздаётся от Мейлин, которая уже поднялась в готовности. — Я велю подать обед.

Какая невозмутимая. И пусть весь мир подождёт.

— Позже, — ответил и стал одеваться, переполняясь тревогой.

Мейлин пытается помочь, но я даю понять, что управиться могу сам. Уже на выдохе встаю, оборачиваюсь.

Смотрит с таким восхищением… но это даже не эффект от моих подвигов. Скорее так она поддерживает меня.

— Спасибо тебе, сестрица, — говорю с теплом на сердце.

— Меня не за что благодарить, господин, — парирует, опуская глаза.

— Если тебе что — то нужно…

— Всё есть, господин.

Поспешил на выход. В гостиной уже целая толпа ютится моих самых доверенных людей. Витязи, старосты, сотники… Увидев меня, все вскочили.

— В чём дело? — Сразу наехал. — Как обстановка?

— У нас без нападений, ты сам как, князь? — Первым подал голос Ивар.

Остальные все смотрят изучающе.

— Нормально всё, почему меня с рассвета не разбудили? — Это вопрос уже к Ефиму.

— Хозяйка не велела, — заворчал. — Ей перечить — себе дороже.

Вижу, что расслабились, меня увидев в здравии. Но озадаченность на лицах не пропала.

— Людям что надо? — Спрашиваю уже Иллариона.

— Как что? Хотят убедиться, что в монстра ты не превратился. Иди, покажись хоть, а то с ночи некоторые стоят.

Пришлось выйти к людям. Загалдели ещё сильнее.

— Это он птицей летал, — проскакивает в толпе. — Он тот орёл, теперь големом сделался. А дальше что будет? Уходить надо, тёмные делишки не по нам.

— Заткнулся бы ты, морда, он нас защищает, — огрызаются на заводилу другие. — Всё вокруг в разрухе, а мы стоим…

Руку поднял, все и замолчали.

Рано или поздно это должно было случиться.

— Да! Орлом могу обращаться и летать, големом, чтоб крушить великанов! — Кричу. — И что с того? Я и Разломы закрывал, с демонами обнимался! Это делает меня злым? Плохим? Неужели умения вешают на нас ярлыки? Разве не поступки? Разве не поступки делают из нас светлых или тёмных? Хороших или плохих⁈

Замолчал, чтоб дух перевести. Люд хлопает глазами, переглядывается.

— Нельзя нам под таким ходить, — слышу, как бурчит подстрекатель. — Схватят и повесят. Житья не дадут.

— Кто тебя повесит, дурачок? — Раздаётся от Ивара из — за спины. — Аль не знаешь, что мир да власть вокруг сыплется прямо сейчас!

— Нет никого, только мы и остались! — Подхватывают крестьяне.

— А когда всё вернётся, что тогда? — Огрызаются другие в ответ.

Снова поднимаю руку, прерывая нарастающий галдёж. Позади все мои витязи и доверенные уже стоят. Помаленьку из дома подтянулись.

— Прежним уже ничего не будет! — Заявляю. — Но если кто вас тронет, жизнью расплатится! Аль забыли, как я головы наёмников вам привозил?

— Помним! — Отзываются.

— А вчера? — Раздаётся от Пересвета грозное. — Сорок великанов одним махом! А? Что люди, какой император, какой король такое может⁈ Да обосралась там уже ваша Москва! Со своими светлыми магами. Где они⁈

— И правда… — отзываются.

— Я тоже тёмная! — Выдаёт Дарья, вставая рядом. — Кто меня знает, плохого обо мне не говорит!

— Так — то и у меня рыльце в пушку, — обозначается Пересвет, вставая с другой стороны. — Я с самого начала знал, кому служить иду. И не жалею!

— И мы не жалеем! Не жалеем! — Подхватывают другие витязи.

— Я тёмная рунная жрица! — Слышу от Руяны, которая, видимо, сидела в саду, потому что в гостиной её не видел. — Я избавляю ваш скот от недугов и