В политике сбывается самое нелепое. Беседы с Михаилом Задорновым - Михаил Николаевич Задорнов

Но главное — Даль опирался на словоупотребление. На живую речь, на разные диалекты, на жителей разных губерний. Он брал слова и у бродячих торговцев книгами — офеней, и у воров и мошенников. Да, там есть и жаргонизмы того времени. Поэтому словарь Даля и в наше время не имеет равных — хотя создавал его лингвист-дилетант. Он и сам не считал себя языковедом. Гораздо важнее, что он был талантливым писателем и чувствовал суть русского слова. Его определения слов точны, эмоциональны, а нередко и мудры. И переиздаваться титанический труд Даля будет всегда.

— Он работал до последних дней?

— К тому времени он оброс длинной седой бородой. Таким мы запомнили его по портретам. Его почтительно называли «принцем датским» русской литературы. Но к 70-ти годам Даль был смертельно болен — и хорошо знал об этом как медик. Говорят, перед смертью он подозвал дочь и попросил ее: «Запиши словечко!» К тому времени его разбил паралич. А в хмурый октябрьский день 1872 года Владимира Даля хоронили на московском Ваганьковском кладбище.

Загадка Ельцина

Кем был Ельцин к осени 1987 года? Его называли «прорабом перестройки». Бывший секретарь промышленного свердловского обкома стал руководителем московских коммунистов, по сути — мэром столицы. И одновременно — кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. Негласно о нем ходили слухи как о самом радикальном стороннике перемен в окружении Горбачева. Перемен не идеологических, а экономических. С ним связывали преодоление дефицита и борьбу с привилегиями.

С Борисом Ельциным

— Вы помните, как он попал в Москву?

— Надо сказать, что свой московский пост он занял не без проблем. Премьер-министр Николай Рыжков, работавший с Ельциным на Урале, говорил о трудном характере этого человека. Возможно — и о его вредных привычках. Но Ельцина защищали глава государства Михаил Горбачев и второй человек в ЦК на тот период Егор Лигачев. Начиналась перестройка, требовались новые люди, не связанные с брежневскими временами. Тем более — Ельцин совсем не знал московскую элиту, которую условно можно было назвать «мафией Гришина». Перевели его в Москву, можно сказать, в первые дни перестройки — в апреле 1985 года. Правда, дали смехотворно низкую должность — он возглавил в ЦК отдел строительства. Для руководителя крупной Свердловской области это был удар по самолюбию. Правда, в начале лета его повысили — сделали секретарем ЦК по вопросам строительства. Это уже высокий статус. Но для чего-то Горбачеву требовались в отношении Ельцина маневры и проверки…

— И все-таки он возглавил столицу?

— В декабре он стал одним из лидеров страны, получив должность первого секретаря Московского горкома КПСС и негласный титул «прораба перестройки». Москвичи сразу почувствовали запах перемен. Повсюду появились овощные рынки, ярмарки выходного дня, для которых на площадях строились временные деревянные избушки. Это в некоторой степени возмещало усилившиеся проблемы с продовольственным дефицитом. Осенью Москва впервые со сталинских времен широко отметила день города. Было еще два фактора, к которым Ельцин не имел особого отношения: началось время кооперативов, и в столице открывались получастные кафе и магазины. Появились частники-таксисты. Второй фактор печальнее. Горбачев затеял борьбу с пьянством — и вся Москва покрылась длинными очередями за спиртным и сахаром. Свободно купить было невозможно ни то, ни другое.

Тем временем Ельцин полностью поменял всю московскую номенклатуру — и партийную, и хозяйственную. В некоторых случаях — не по одному разу. Увольнял он легко, любил «рокировочки». Он подчеркивал, что убирает людей со старым, застойным мышлением и борется за идеалы перестройки. Сам выступал на различных собраниях несколько резче других.

— У него появились враги?

— Его активность, его самоуправство начали раздражать Егора Лигачева, который, будучи негласным вторым секретарем ЦК, старался контролировать всех партийных руководителей. Между ними начались сначала недопонимания, а потом и конфликты. Словом, чтобы заслужить себе репутацию скандалиста, Ельцину хватило пробыть в кулуарах высшей власти ровно год. И вот уже Лигачев, который недавно рекомендовал Ельцина Михаилу Сергеевичу как дельного управленца, постоянно критиковал его на заседаниях Политбюро. Рейтинги популярности партийных лидеров тогда не измеряли, но к концу 1987 года в народе к Ельцину относились достаточно позитивно. Верили, что это «честный, простой и дельный мужик», который разгонит (или уже разогнал) московских коррупционеров — в особенности в торговле. Другое дело, что побороть дефицит Ельцину не удавалось — и осенью 1987 года ситуация в московских магазинах улучшилась лишь на время, к празднику — ведь страна 7 ноября готовилась отмечать 70-летие советской власти. Между тем, Ельцин начал странные маневры. Он написал личное письмо Горбачеву с жалобами на Лигачева, который мешает набрать должный темп перестройке, и с просьбой об отставке. Горбачев посчитал это проявлением нервного срыва — и не удостоил Ельцина ответом. Пущай разбираются с Лигачевым… Кстати, к тому времени сам Горбачев уже не слишком доверял и Егору Кузьмичу, и его ссора с Ельциным вписывалась в его стиль руководства «разделяй и властвуй».

— Конфликт дошел до точки невозврата?

— Ельцин сам пошел на обострение. Дождался праздничного октябрьского пленума ЦК КПСС. Накануне 70-летия Октября Горбачев тогда произнес длинную речь, в которой объявил перестройку продолжением ленинской революции. Неожиданно слово взял и Ельцин. В путаной речи он попросил освободить его от всех должностей… Отставку, конечно, приняли.

Борис Ельцин

После этого события развивались противоречиво. Повсюду в партийных организациях проводились собрания с критикой Ельцина. Прошел слух о том, что Ельцин предпринял попытку самоубийства с помощью ножниц, и ему стало дурно с сердцем. В то же время он успел написать Горбачеву письмо, в котором просил оставить его на прежнем посту. Но не тут-то было. Ельцина назначили министром строительства и первым заместителем председателя Госстроя СССР. Надо сказать, Горбачев поступил с ним демонстративно либерально. Даже оставил в рядах ЦК! Если бы Ельцина (как это делал с «проштрафившимися» политиками Брежнев) отправили послом куда-нибудь подальше — такого политика больше не было бы. Горбачев позже сожалел, что не пошел на это. Хотя произнес сакраментальное: «В политику я тебя больше не пущу!» Такие возмутители спокойствия не нужны никому. Ельцин пытался каяться (в том числе — на 19-й партийной конференции). Но получал отпор — от того же Лигачева («Ты не прав,