Молочник - Владимир Алексеевич Абрамов

Это может быть любовь к определённому жанру музыки, мотоциклам, компьютерам и многому другому. В банде и армии, когда от товарища зависит твоя жизнь, это чувство гораздо острее. На этом же принципе построены все секты, только там ещё стараются всякими уловками отключить критическое мышление. Мне понравилось ваше общество, но не понравилось висеть на волоске от исключения. Знаете ли, весьма неприятно, когда тебя валят на экзамене или когда министр и его помощница ищут всяческие лазейки, чтобы исключить и расколоть.

В купе повисла тишина. На меня смотрели с удивлением и непониманием. Вся троица соседей по купе испытывала неловкость. Но никто не успел продолжить — за дверью купе послышалась какая-то возня, две девочки хихикали и перешептывались, заглядывая в стекло.

— Спроси его!

— Нет, ты спроси!

— Я пойду!

Самая смелая из девочек, мулатка с темными глазами, выступающим подбородком и длинными черными волосами, открыла дверь и вошла.

— Привет, Гарри, я Ромильда. Ромильда Вейн, — сказала она громко и уверенно. — Хочешь, переходи в наше купе. Совсем необязательно тебе сидеть с этими, — прибавила она театральным шепотом, указывая на меня и Луну, успевшую надеть очки, которые делали ее похожей на очумевшую разноцветную сову.

— Кого я вижу, неужели это Ромильда Вейн?! — с притворным восхищением вырвалось у меня. — А где же положенное господам обращение? Входя в купе к сквайру, ты должна уважительно поклониться и сказать: «Сэр Криви, дозвольте выразить вам моё почтение». А кто там за углом? Неужели твоя вечная спутница Софи Аддерли?

— Колин тут? — раздался приглушённый писк Софи. — Ромильда, пойдём, чего ты опять к нему цепляешься…

— Погоди, — отмахнулась от подружки Вейн. — Криви, заткнись, когда я говорю! — с презрением выдала она.

— О, да! — с сарказмом вырвалось у меня. — Ромильда, браво! Это было невероятно, словно тигр, пародирующий мышь. А сколько сарказма! Сколько предвкушения удовольствия! Будто перед постелью с растопырившимся обнажённым красавцем после года воздержания… Признайся, ты в меня влюбилась, не так ли?!

— Вот ещё! — задрала носик Вейн. — Я не к тебе пришла, а к Поттеру!

— Это мои друзья, — нахмурившись, холодно сказал Гарри.

— О, — воскликнула девочка, страшно удивившись. — Ну ладно.

Она удалилась, плотно закрыв за собой дверь.

— Люди считают, что у тебя должны быть крутые друзья, не такие, как мы, — сказала Луна, продемонстрировав свою убийственную честность.

— Это было обидно… — тихо пробурчал я.

— Вы и сами крутые, — коротко ответил Гарри. — Их-то небось не было тогда, когда меня пытала Амбридж. Они не вырубили преподавателя и слизеринцев, которые над нами издевались. Это не они спасли нас от отчисления, — он пристально с благодарностью посмотрел на меня.

— Это ты очень мило сказал, — просияла Луна, поправила сползающие с носа спектрально-астральные очки и углубилась в чтение «Придиры».

— Гарри, ты сразу скажи, в кого из нас влюбился? Если в Луну, я буду ревновать и вызову тебя на дуэль, если в меня, то я испугаюсь, потому что ты, во-первых, парень, во-вторых, тупо сильнее!

Гарри смутился, Невилл перевёл взгляд на окно. На лице у Луны расцвела улыбка.

— Вообще-то мне девушки нравятся, — зарделся Поттер. — Не Луна, нет!

— Шутка!

Гарри смущенно засмеялся и поскорее заговорил о результатах СОВ. Пока Невилл перечислял свои оценки и гадал, позволят ли ему заниматься трансфигурацией на уровне ЖАБА, если он получил всего только «удовлетворительно», Гарри, почти не слушая, смотрел на него.

— Тревор! — воскликнул Невилл, и кинулся в коридор за вновь ускакавшей жабой.

— Мальчики, я пройдусь, немного разрекламирую журнал, — поднялась Луна.

— Луна, тебе составить компанию?

— Не стоит, Колин, я скоро вернусь, — сказала Лавгуд.

— Спасибо, Колин, — тихо произнёс Гарри, стоило нам остаться в купе вдвоём. — Когда мы собирались встретиться, меня перехватил Аластор Грюм. Я переживал и не знал, что случилось. После твоего письма всё прояснилось, и когда не получил от друзей ни единой совы, не переживал, как это могло случиться, если бы не знал о запрете директора.

— Так ты встретился с крёстным?

— Как ты и писал, — кивнул Гарри. — В начале августа он приехал за мной к Дурслям и забрал к себе домой. Честно говоря, мне там не особо понравилось, дом серьёзно запущен. Мы весь август жили там с Роном, Гермионой и Джинни, наводили порядок.

— Слышал, Дамблдор собирался устроить там штаб Ордена феникса.

— Так ты знаешь? — удивился Гарри.

— Знаю не только об этом… Дамблдор же при нас упоминал орден… Мне вот что интересно, директор рассказывал тебе о твоём шраме, крестражах и о твоей роли в этом фарсе под названием борьба с Сам-Знаешь-Кем?

— Ты и это знаешь… — осунулся Поттер. — Дамблдор мне рассказал обо всём перед летними каникулами… В августе мы с ним переместились в пещеру наполненную инферналами, чтобы достать один из крестражей Воландеморта. Но там его не оказалось. Директор говорит, что это последний крестраж. Точнее, последний мой, а тот предпоследний, — к концу рассказ парень был совсем грустным.

— То есть, второй крестраж он уничтожил…

— Да, директор сказал, что уничтожил почти все крестражи, даже чашу Пуффендуй, которую удалось выкрасть благодаря информации, полученной от Люциуса Малфоя, но… — Поттер с трудом оторвал взгляд от пола. — Но мне кажется, что Дамблдор нарвался на какое-то проклятье. Его рука почернела и выглядела безжизненной.

— Я предлагал Дамблдору поймать Самого-Знаешь-Кого, стереть ему память и поместить в медицинский стазис. В таком случае будет плевать на то, что он жив. Так что, Гарри, не вешай нос. Не стоит играть в камикадзе и грустить, лучше продумай план, как пленить Сам-Знаешь-Кого.

— Спасибо, — с благодарностью посмотрел Поттер.

— Держись, камрад. И помни, когда мы едины, мы непобедимы! Ладно, пойду искать Луну, а то она наверняка специально ушла, чтобы дать нам посекретничать.

Когда я нашёл Луну, и мы вернулись обратно, в купе оказалось пусто. От Гарри и Невилла остались лишь вещи.

— Ушли по-английски, даже не попрощались.

— Правильно, ведь они англичане, — заметила Луна.

— Хм… Я правильно понимаю, мы с тобой остались вдвоём в купе, в котором есть дверь… — я закрыл дверь и пристально