Шпаргалка для ленивых любителей истории. Комплект из 3 книг - Александра Маринина

Если Месье проявлял равнодушие к политической карьере, то о его сыне этого сказать никак нельзя. Он был чрезвычайно честолюбив и ужасно расстраивался из-за того, что «Орлеанские» всегда на втором месте. Но женщин и всеразличные увеселительные забавы Филипп очень любил. В 17 лет он женился на своей двоюродной сестричке – внебрачной дочери Людовика Четырнадцатого и маркизы де Монтеспан, в связи с чем стал королю не только племянником, но и зятем. Ему повезло: несмотря на достаточно близкое родство с супругой, все семеро рожденных в этом браке детей выжили и стали взрослыми (один сын и шесть дочерей).

Умный и способный от природы, Филипп Второй Орлеанский, увы, не превратился в знающего и образованного человека: его наставник аббат Дюбуа стал мальчику близким другом, но оказался неважным гувернером. Если Людовик Четырнадцатый был трудолюбив и проводил в рабочем кабинете целые дни с раннего утра до глубокой ночи, то регент Филипп Орлеанский отличался заметной леностью, сильно не утруждался, к работе приступал попозже, а после пяти вечера предавался исключительно удовольствиям.

Людовик Четырнадцатый не обольщался насчет личностных характеристик своего племянника и вообще не любил его, поэтому постарался сделать так, чтобы Филипп не слишком сильно влиял на будущего короля Людовика Пятнадцатого. Во-первых, старый король в завещании не предоставил Орлеанцу полного регентства. Для управления страной должен быть создан регентский совет, состоящий из 14 человек, а Филипп Орлеанский займет всего лишь кресло председателя. При этом Людовик Четырнадцатый подстраховался: назначил членом регентского совета своего самого любимого сына от мадам де Монтеспан Луи-Огюста де Бурбона, герцога дю Мэна, и как минимум семерых его верных сторонников. Поскольку все решения совета должны приниматься большинством голосов, надежный и умный дю Мэн и его люди всегда смогут обеспечить прохождение «правильного» решения. Во-вторых, король назначил трех человек, которым мог доверять, на позиции опекуна, гувернера и воспитателя для маленького правнука. Опекуном стал все тот же герцог дю Мэн, гувернером – герцог Вийерой (Вильруа), а воспитателем – епископ де Флёри.

Вийерой, конечно, очень старался как можно раньше привить малышу знания и умения, необходимые монарху, и с самых ранних лет заставлял Людовика постоянно участвовать в протокольных мероприятиях. Герцог был уже весьма немолод (в год смерти Людовика Четырнадцатого Вийерою было за 70) и, похоже, полностью утратил представление об особенностях детской психики. Нежный, робкий и застенчивый мальчик, в столь раннем возрасте потерявший обоих родителей, оказался лишен обычных для ребенка игр и общения с товарищами-ровесниками и в то же время осознал две вещи: управление страной – это важно и ответственно; управление страной – это невыносимо скучно и муторно. Он серьезно относился к своим обязанностям, понимая, что так надо, и при этом делался все более грустным и меланхоличным. В результате с годами у Людовика сформировался страх перед большим скоплением людей, он с трудом переносил официальные мероприятия и ужасно мучился, когда нужно было говорить на публику. Природная робость и застенчивость превратились в полное нежелание устного общения, что и выразилось в двух особенностях поведения короля. Первая: он стал чрезвычайно закрытым, ничего никому не рассказывал ни о своих суждениях, ни о своих намерениях, а просто выдавал решения, которые для многих выглядели совершенно неожиданными и зачастую необоснованными. Вторая: все распоряжения и указания Людовик Пятнадцатый отдавал только в письменном виде. Он вообще очень любил письменную речь и превосходно владел ею, а устной боялся и избегал.

Некоторые источники, впрочем, утверждают, что Вийерой не особо утруждался подготовкой маленького монарха к тяготам правления, потворствовал его детским прихотям и усыплял разум и волю. Не знаю, кому верить, но думаю, что истина лежит где-то посередине.

Андре Эркюль де Флёри, воспитатель короля, сторонился придворных интриг, был человеком мудрым и набожным, недаром же Мария Терезия много лет назад выбрала его, 24-летнего священника, своим духовником, а после ее смерти Флёри стал духовником Людовика Четырнадцатого. Этот человек на должности домашнего учителя дал маленькому королю религиозное образование и стал его близким другом.

А что же наш «неполный» регент Филипп Орлеанский? Смирился с тем, что покойный король ограничил его полномочия? Отнюдь. Он быстренько созвал парламент и убедил его, что для блага малолетнего Людовика Пятнадцатого и всей Франции необходимо аннулировать завещание Людовика Четырнадцатого и дать ему, Филиппу, полное регентство. Парламент поверил. В общем, произошло ровно то же самое, что и в 1643 году, когда после смерти Людовика Тринадцатого Анна Австрийская уговорила парламент аннулировать завещание только что умершего мужа и дать ей регентство. По-видимому, пренебрежение последней волей почившего монарха становилось традицией…

Поскольку завещание Людовика Четырнадцатого аннулировано, выходило, что и герцог дю Мэн, любимый бастард покойного короля, отстранен от управления страной. Герцогу это, естественно, очень не понравилось, он присоединился к заговору, оказался в тюрьме, где и просидел до 1720 года. Это я к тому, что к воспитанию маленького Людовика Пятнадцатого Луи-Огюст де Бурбон, герцог дю Мэн, касательства не имел.

Филипп первым делом приблизил к себе любимого аббата Дюбуа, сделал тайным советником по иностранным делам, а в 1718 году – первым министром. Видите, насколько важна личность того, кто становится наставником принцев в раннем детстве! Завоюешь любовь и доверие ребенка королевской крови – и карьера тебе обеспечена. Именно поэтому я не обошла вниманием гувернера и воспитателя маленького Людовика.

Король подрастал, пора было задумываться о политически выгодном браке. Одно время даже рассматривали кандидатуру дочери Петра Первого Елизаветы. Регент и его первый министр Дюбуа решили, что самой подходящей невестой будет испанская инфанта Мария Анна Виктория, дочь Филиппа Пятого Испанского, который (напоминаю) являлся вторым по старшинству сыном Великого Дофина и внуком Людовика Четырнадцатого. Одним словом, сосватали молодому Людовику троюродную сестрицу. Регент и премьер-министр сделали ставку на укрепление союза с Испанией, поэтому матримониальный проект создали обширный, в него включались трое детей Филиппа Испанского. Дочь Мария Анна Виктория станет женой короля Франции, а двое сыновей испанского правителя женятся на двух дочках Филиппа Орлеанского. Крошка Мария Анна прибыла во Францию в возрасте трех лет, одиннадцатилетнему Людовику она была совершенно не интересна. При первом знакомстве мальчик подарил невесте куклу и больше не обращал на девчушку никакого внимания. Регенту этот брачный союз был на руку еще по одной причине: Филипп Орлеанский – первый принц крови до тех пор, пока у короля не родится сын. Стало быть, если с Людовиком (не дай бог, конечно, но было бы неплохо) какая беда