Путешествия англичанина в поисках России - Николас Бетелл

Получалось, что мы обманули несчастных людей, потому что сами были обмануты. Не только левые поддерживали Советский Союз. Во время и после второй мировой войны почти все мы успокаивали себя мифом, что сталинская Россия, со всеми ее недостатками, была меньшим злом, чем наш враг гитлеровская Германия. А теперь вся нравственная основа нашего недавнего крестового похода ставилась под сомнение утверждением Солженицына о том, что пленники были преданы вероломным образом, характерным для традиционной английской дипломатии. Мы были в замешательстве. Наш герой Солженицын называл другого нашего героя Уинстона Черчилля военным преступником.

Однако он слишком все упростил. Он спрашивал читателя, какие политические или военные причины могли существовать для выдачи такого количества невинных людей. Конечно, было множество политических причин, хотя и не обязательно существенных. Тревор-Роупер пишет: «Он (Солженицын — прим. авт.) видит в Черчилле и Рузвельте преступников, пославших миллионы русских политических беженцев обратно в Россию, обрекших их на гонения и смерть. Но это значит не учитывать политических условий и умонастроений того времени. Следует только выразить сожаление, что такова действительность войны с ее эмоциональным и пропагандистким давлением»[32].

В феврале 1974 года Солженицын приехал на Запад и присоединился к дебатам. Мы с ним не общались. Оба были все еще сердиты друг на друга из-за «Ракового корпуса», и ему еще предстояло написать мне оскорбительное письмо. Но я разделял его взгляд на репатриацию русских в 1945 году. Мы оба полагали, что это так просто оставлять нельзя. В феврале 1976 года он приехал в Лондон с «официальным визитом» и, по традиции русских славянофилов, сделал несколько заявлений, в которых нападал на Запад за его слабость и недостаточную принципиальность перед лицом советской угрозы. «Мы привыкли преклоняться перед Западом», — сказал он 1 марта в интервью программе «Панорама» на Би-би-си. Но теперь, говорил он, Запад из-за своего малодушия потерял все права на уважение, а авторитет Советского Союза повысился. Запад сдал не только пять или шесть европейских стран, но и все свои позиции в мире. Абсурдно оправдывать уступки Запада необходимостью избежать ядерной войны. Советский Союз выигрывает и без нее. Он говорил на телевидении о том, что СССР может взять нас голыми руками. И о том, что Великобритания, бывшая когда-то ядром западного мира, теперь имеет меньше влияния, чем Румыния или даже Уганда. Он с жаром убеждал нас, что западное общество несет в себе семена саморазрушения, что мы обречены на гибель под пятой советского строя.

В других интервью он припоминал позорное поведение знаменитых британских левых, например, Бернарда Шоу или Сидни и Беатрис Уэбб, которые приезжали в Советский Союз и восхваляли Сталина, в то время как в стране царил террор и был спровоцирован голод. В течение десятилетий, говорил он, британские спецслужбы и писатели ухитрялись даже не упоминать о 15 миллионах людей, содержащихся в «архипелаге ГУЛАГе», не говоря уж о том, чтобы сделать что-нибудь для облегчения страданий этих несчастных.

Ему показали мой фильм, снятый по материалам «Последней тайны» и демонстрировавшийся по телевидению четырьмя месяцами ранее. Фильм произвел на него впечатление, и в радиоэфире на Би-би-си он говорил о том, что свободолюбивые западные союзники, среди которых и англичане играли не последнюю роль, предательски разоружили русских, связали и передали коммунистам на убой. Их отправили в исправительно-трудовые лагеря на Урал, где они добывали урановую руду, которая использовалась против Запада[33]. Однако самое резкое высказывание прозвучало в эфире «Русской службы» Би-би-си, где он заявил, что в результате действий британского правительства в 1945 году вся британская нация совершила грех, но с тех пор не признала совершенное зло, не извинилась за него, не покаялась в нем.

Случилось так, что во время визита Солженицына, 17 марта, в палате лордов по инициативе нескольких бывших сотрудников министерства иностранных дел, чувствовавших себя оскорбленными моей книгой и той известностью, которую она приобрела, были начаты дебаты по этому поводу. Я принял участие в обсуждении, и вскоре подвергся атаке со стороны целой плеяды бывших послов. Лорд Ханки указал на то, что в мае 1945 года у нас были связаны руки, и что его бывшие коллеги чрезвычайно гуманные люди, которых никак нельзя упрекнуть в недостаточном человеколюбии. Лорд Коулрейн, известный в 1945 году как Ричард Ло и служивший в министерстве иностранных дел при Антони Идене, подкараулил меня в коридоре, чтобы сказать мне, что моя книга недостойна историка. В ходе разговора он предположил, что решение Идена было «мучительным, но мужественным». Не будь оно принято, мы могли бы и не выиграть войну, и наши пленные, находившиеся в руках Советского Союза, погибли бы. Почему, спросил он, бывшие министры и чиновники должны обсуждать по телевидению решения, принятые ими тридцать лет назад, в жестких условиях войны? Нам следует с большим пониманием относиться к их выбору.

Я решил, что лучшим аргументом в этом споре будет письмо Солженицына, адресованное Би-би-си несколькими днями раньше, после просмотра им фильма, снятого по моей книге, и зачитал его. Солженицын похвалил фильм за то, что он в какой-то степени передает боль страданий, выпавших на долю русским. Он упомянул, что некоторые из этих людей погибли прямо у него на глазах. Он писал, что принявшие такое политическое решение несут ответственность за него до конца своей жизни перед современниками и перед потомками. Когда те, кто приводил его в исполнение, смотрят в кино- и телекамеры, они не могут сказать в свое оправдание ничего кроме: «я действовал по приказу». Этот аргумент использовали и нацистские военные преступники, и это никогда не служило смягчающим обстоятельством. Завершив свою речь этими словами, я услышал странную тишину в благородном собрании бывших послов.

Я чувствовал, что выиграл спор, но дело еще не было сделано. Действительно, обстоятельства изменились. Наши советские союзники теперь стали нашими противниками. Было несправедливо судить о событиях 1944–1945 годов, исходя из изменившихся политических условий 1976 года. Но нельзя не согласиться, что мы совершили ужасный поступок, послав на смерть в Сибирь не только тех, кто сражался в немецкой форме, но и множество не повинных ни в каких враждебных действиях против нас, не говоря уже о женщинах и детях. Что можно было возразить Солженицыну, видевшему, как эти люди медленно умирали? Неужели мы действительно были нацией «во грехе»? Если так, то мы должны были искать прощения, признав вину и раскаявшись.

Именно так