Антибол 2. Со щитом или на щите - Татьяна Зимина

— Сука твою мать! — я не заметил, что прыгаю на одной ноге. — Сука твою мать…

Лола так ловко закрутила мяч, что он, полетев по дуге, залетел прямёхонько в восьмёрку.

Три-три.

Пока на поле царит сумятица, у нас есть пара минут…

Я нашел глазами Одиссея.

Тот, как настоящий взаправдашний тренер, не покидал кромки поля. Уважуха. Солдаты любят видеть своего полководца…

Взмахнув рукой, я подозвал его к себе.

— Сейчас начнутся пенальти, — сказал я горгониду. — Бить будут по-очереди, до первого промаха. Кого ты предлагаешь?

— Автандила, — не задумываясь, сказал Одиссей. Ангел, услышав своё имя, самодовольно усмехнулся.

— Забудь, — сказал я. — Я его не выпущу.

Одиссей прищурился.

— Ты хочешь победить или хочешь отомстить? — спросил он.

Срань.

— Автандил, разминайся. Кого ещё?

— Фархада.

Срань, и срань ещё два раза.

— Фархад…

— Да, тренер. Я понял.

— Голкипер может забивать? — спросил Одиссей. — У Силантия отличный удар.

— У Мефодия не хуже, — упрямо сказал я. — И Лола.

Одиссей кивнул.

— Я и сам хотел её предложить, но подумал, что это будет неэтично.

— С хрена ли?..

— Она — моя девушка.

И вот тут я чуть не подавился.

Лола и Одиссей? А впрочем…

— Она — лучший центрфорвард, — сказал я, чтобы скрыть смущение. — Так что действуй.

Раздался свисток судьи.

Я совсем забыл, что до конца матча осталось тридцать секунд. И их надо доиграть.

Скруллы пытались сделать всё для того, чтобы не допустить серии пенальти.

И когда до этого всё-таки дошло, я понял, почему.

Рептилоиды не могли попасть по мячу!

Их форвард вышел к штрафной.

Разбежался.

И… Благополучно промазал.

Нет, во время игры, когда мяч находился в движении — всё было путём. Но когда он лежал неподвижно, на одиннадцатиметровой отметке…

Я криво усмехнулся. Наши земные змеи тоже не видят неподвижную добычу. Стоит мышке замереть — и всё…

Мяч, который забил Автандил, решил дело.

Четыре — три.

Мы победили.

Задницы навсегда! — скандировали ребята. А двадцать с лишним глоток — это довольно мощный хор.

Задницы как звезда!

Задницы никогда не сдаются!

Задницы ни под кого не прогнуться!..

Спускаясь по ступенькам, чтобы пройти в раздевалку, я гадал: где бы раздобыть костыль…

— Поздравляю с победой.

— Макс, твою мать! — я чуть его не прибил. — Где ты шляешься? Что случилось?

— В смысле?.. — было видно, что паршивец притворяется.

Вид у него был расхристанный: словно недавно, минут пять назад, он опять сцепился с Автандилом.

Я бросил взгляд на костяшки его пальцев.

Да нет. Целые. Значит, тут что-то другое…

Я немножко подышал.

— Ты мне невинную девственницу не валяй, — ласково сказал я ему в лицо. — Я видел, с какой рожей ты стоял у кромки. В гроб охотнее кладут. Что случилось, бляха медная?

Глава 8

Привет-привет, мой постоянный и регулярный подписчик! С тобой снова я, твой любимый спортивный обозреватель Сиди-Читай.

Сначала о главном: устроился я хорошо. Живу в приюте для бездомных животных, там у меня своя подстилка и даже персональная миска. Кормят вовремя, не дует, и спать можно не ложиться допоздна.

Одна неприятность: всякий раз, чтобы написать репортаж, приходится выбираться из клетки, открывая хитроумный замок. Тут пригодились навыки, почерпнутые мною ещё в Аду, в ведомстве незабвенной госпожи Эрешкигаль. Она, то есть, богиня смерти, всегда говорила: хороший демон сумеет выбраться из любой задницы, в которую его запихают. И прилагала к самому процессу запихивания немало усилий — чтобы мы учились выбираться.

Так что с этим проблем нет. Самоотверженно выбираюсь, отправляюсь на стадион и пишу статью.

ВЫДАМ

Замуш, или исбавлюсь каким друхим спосабам ат дваюраднай систрици, старай девы, свалилась на маю голаву и типерь праидаит плеш.

Придлажения пренемаюца любыи, дажи самыи раснусданые. Гатов преплатить — в разумных при-делах.

Абращаца па адрису: площать великамученика М. де Сада, асабняк купца Туччи.

С сабой иметь крепкий мишок или цепь с намордником.

Место на трибуне, выделенной для фанатов из Сан-Инферно, попалось удобное, с хорошим обзором. Ну, не на самой трибуне конечно, а чуток повыше, под самым куполом. Там меня никто не видит, а я вижу всё. И поэтому могу представить тебе, мой терпеливый читатель, подробный, непредвзятый и очень горячий отчёт.

Всего в Играх принимают участие шестнадцать команд. Первый тур уже начался, и команду скруллов, а также триплов, успели проводить на выход. Первые проиграли по пенальти Задницам, с окончательным счётом четыре — три, вторые — октапоидам, с разгромным счётом шесть — ноль. На что эти триплы вообще надеялись — один Люцифер знает, но он нам не скажет, потому что лень.

Так что пока, мой искренне заинтересованный читатель, у нас всё хорошо. Задницы, а точнее, Сыны Задницы, как теперь называется наша любимая команда, прошли первый тур и могут спокойно ожидать четвертьфинала.

Больше пока писать не о чем, так что поспешу в приют. Там сегодня дают похлёбку из курвицы, с пунчиками и хреновым сиропом, как бы всё без меня не выжрали…

— Лилит посадили в Башню Голода, — наконец сказал Макс.

— Башня голода?

Ассоциации были нехорошие.

— Это я виноват, — Макс обхватил голову руками и забегал вокруг меня по широкому каменному коридору. — Я разозлил Уховёртку, влез на её территорию, и она решила действовать на опережение…

— Во первых, — поймав Макса за плечи, я хорошенько его встряхнул. — Это МЫ виноваты. Ты и я. А во вторых… Что, нахрен, такое эта башня голода?

Он смотрел на меня круглыми глазами, на дне которых плескалась паника.

— Дыши, — приказал я. Положил одну ладонь ему на грудь, вторую на живот, и начал по очереди нажимать. — Вдох… Выдох. Ещё раз. И ещё. Полегчало?.. Молоток. Теперь говори.

— Где ты этому научился?

— На йоге, — буркнул я, почему-то смутившись. — Когда маялся с ногой, хирург посоветовал. Йоги говорят: любую ситуацию можно продышать.

— Круто. Давай ещё…

— Заткнись. И говори, что такое эта башня.

— Так заткнуться, или говорить? — я сумрачно на него посмотрел, и Макс, глубоко вздохнув, кивнул: — Башня Голода — это капец.