Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 2 - Василий Васильевич Рязанов

и уже вступили в бой с нашими танкистами. Против сотни машин с крестами на башнях насмерть встали несколько наших танков. Бегельдинов развернул группу, командуя: атакуем. Надо работать аккуратно, чтобы не задеть наших. Летчик, сбрасывая бомбы, стреляя, в основном, при пикировании и на выходе из пике, на скоростях свыше 300 километров, по движущейся цели, может и промахнуться, не рассчитав. Ведь вся атака – доли секунды. Ему нужно помнить и о зенитках, о том, что танковые пушки – грозное оружие. И еще истребители противника, прикрывавшие действия и передвижения танков. Очень четко, скрупулезно наводил на цели летчиков Рязанов. Немцы, поглощенные боем, заметили «Илы», только когда они уже обрушилась на их головы. Вражеские танки пытаются укрыться, ползут в разные стороны. Но Бегельдинов командует: еще заход! Атакуют еще и еще раз. Уже не меньше дюжины машин пылает. Штурмовики работают аккуратно. Черные коробки с крестами на броне прекращают бой, мечутся по полю, ища укрытия. Некоторые танкисты, чтобы уйти от огня Илов, бросаются вперед, на нашу оборону, и замирают, подбитые артиллерией или гранатами. Из балки вырываются наши танки, сходу, в упор расстреливают оставшиеся немецкие, довершая разгром всей группы [7]. Штурмовики возвращаются на аэродром. Заправка самолетов и снова в воздух. Летят три эскадрильи. Пошивальников ведет вторую, Виктор Чернышев – третью, в первой ведущим опять Бегельдинов. Линию фронта пересекли, обойдя зенитные батареи справа. В наушниках голос командира. – Цель под вами. Внизу колонна автомашин. Впереди танки. Укрытий для вражеских машин никаких. Значит, все будут добычей Илов. – Атакуем, – получив приказ Рязанова, командует Бегельдинов, и переводит самолет в пике. Звено штурмует танки сначала эрэсами, затем ПТАБами. Два или три танка заволокло дымом. Горят автомашины, рвутся снаряды в железных ящиках с крестами. Эскадрилья выполняет последний заход, добивая оставшиеся танки и машины. Два танка пытаются удрать через поле, к леску, Бегельдинов кричит в шлемофон: – Аллюр три креста! Догоним, добьем гадов! Азарт боя, инстинкт охотника. Эскадрилья уничтожает колонну до последнего танка и без потерь возвращается на аэродром [7]. Пополняют запас бомб и тут же вновь поднимаются в воздух. Внизу большой овраг, буквально до краев наполненный вражеской пехотой. Бегельдинов докладывает об этом на КП. – Разрешите атаковать? – Атакуйте! Бреющим полетом идут над оврагом и поливают гитлеровцев из пушек и пулеметов [7].

Штурмовики разили врага все те дни, пока наземные войска все туже затягивали узел вокруг Корсунь-Шевченковского. Близилась развязка. Немцы пытались разорвать кольцо. Не удавалось. Из книги “Советские ВВС в Великой Отечественной войне, 1941- 1945”: «Наряду с атаками войск на поле боя наша авиация уничтожала подходившие резервы. 31 января по данным воздушного разведчика капитана Г.Т. Красота были нанесены удары по колонне танков и автомашин, подходившей к населенному пункту Шпола. На следующий день Красота вместе со старшим лейтенантом И.Х. Михайличенко обнаружили до 70 вражеских танков, выдвигавшихся на Шполу с юга, атаковали головную часть колонны, застопорив ее движение. После этого в течение всего дня по танковой колонне вели активные боевые действия экипажи 1-го гшак, которые нанесли большие потери противнику. В течение всей операции капитан Красота в сложных метеоусловиях вел разведку и наносил меткие удары по противнику, проявляя при этом отвагу и героизм, за что ему было присвоено звание Героя Советского Союза». Когда я показал Красоте эти строки, он засмеялся и сказал, что вовсе и не за это ему дали Героя, а раньше, после Курской битвы. Действительно, в эти дни звание ему было присвоено, но представили раньше. Под Шполой был эпизод помимо описанного выше, когда Конев и Рязанов послали его в разведку с заданием обязательно обнаружить танки противника. Судьба всей операции, всего фронта, даже двух фронтов, так как Коневу передали тогда и управление 1-м УФ, висела на волоске и во многом зависела от успеха вылета. Грязь была – не взлететь. Но Красота сумел. Три раза вылетал за ночь. Последний раз прилетел взмокший от напряжения, мокрый насквозь. «Когда прилетали домой, то шлемофон был мокрым, хоть выжимай. Настолько сильно было нервное напряжение, что в уголках губ выступала соль», – рассказывал П. Анкудинов. А Евгений Чорный в книге «Соколиный полет «пешки»» приводит воспоминания своего отца, как штурман Мамай после зимнего очень трудного вылета выжимал свитер, гимнастерку и другую одежду, – лилось с них ручьями. Но задание Красота выполнил, нашел танки, замаскированные в стогах сена. – Как же Вы, Георгий Тимофеевич, ночью смогли их обнаружить? – спрашиваю я. – Или ночь была лунная, или танкисты выдали себя огоньками? – Нет, – отвечает, – пасмурно было. Облачность почти у земли. И маскировку они соблюдали. А вот нашел! Так и нашел. Прямоугольные стога сена мне подозрительными показались. Обстрелял пару раз, сдул с них сено – все и прояснилось. За эту разведку Г.Т. Красота был представлен ко второй звезде Героя Советского Союза. Но вскоре был сбит, попал в плен, долгое время считался погибшим.

Отар Чечелашвили в своей книге “На “стальных крыльях” вспоминал, как генерал Агальцов брал его на место Красоты, сказав: «У нас погиб комэск капитан Красота». Красота был любимцем летчиков. Его жизнерадостный характер, остроумие, поднимали настроение бойцов, помогали переносить тяготы военной жизни. В свободные минуты он любил играть на аккордеоне и петь. Снова вспоминается фильм «В бой идут одни “старики“». Обычно веселый, Красота становился серьезным, когда пел песню «Темная ночь». Рязанов часто хвалил Красоту, наблюдая за его действиями в воздухе. Вслед за ударом по танкам, Рязанов передавал пилотам: ”Хорошо били! Горят!”. После войны Г.Т. Красота жил во Львове. Работал аппаратчиком на химзаводе, растил внуков. Бывая в Киеве, приходил на могилу В.Г. Рязанова и, положив цветы, молча вспоминал фронтовую юность. Мама вспоминала, как на кладбище у могилы Рязанова увидела плачущего мужчину и узнала в нем Владимира Васильевича Исаева, служившего в корпусе в эскадрилье связи. Оказывается, он и после войны всюду служил с Рязановым. И хотя прослужил в армии после его смерти больше двадцати лет, но забыть не мог. Тогда он начал стыдиться своих слез, говорить, что к старости становится сентиментальным.

Красота же и в восьмидесятые годы был таким же живым, веселым и несколько бесшабашным, как и прежде. Такая же блестящая реакция. Говорил, что мог бы и сейчас летать на МИГе. Реакция, как он рассказывал, не раз спасала его в воздухе. Летчикам тогда приходилось вертеть головой так, как нормальный человек не может – на 180°, наблюдая за воздушным пространством и за истребителями противника, чаще всего атаковавшими со стороны задней полусферы. Красота и М.И. Коптев вспоминали, как они