Наследие Рима. Том 1. Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи - Нурлан Аманович Наматов

В этой обстановке финансового бремени и милитаризации общественной жизни развивалось правление преемников Юстиниана, из которых Тиберий (578–582), Маврикий (582–602) и его убийца и преемник Фока (602–610) были солдатами, возглавлявшими фракции, которые служили выражением все более недовольного населения.

Новая социальная ситуация привела к двум важным последствиям. Во-первых, отказ от принципа разделения гражданских и военных функций; вместо этого экзархи свели их вместе. Во-вторых, строительство на берегах Красного моря и в верховьях Евфрата сети крепостей с помощью солдат-поселенцев под одинаково объединенным командованием военачальника[108].

Внешние угрозы, которые стимулировали эту милитаристскую реорганизацию Византийской империи, также способствовали процессу, который напоминал тот, который пережила западная часть древней Римской империи во время кризиса III и IV веков: поиск реальных гарантий со стороны населения, которое не доверялo способности государства защитить его. Этот поиск византийцами направлялся в основном двумя путями. Укрепление уз личной зависимости по отношению к богатым помещикам и вверения, окрашенное коллективной истерией, небесным покровителям, Христу, Богородице и святым, чьи изображения умножились на горячо почитаемыx иконax.

Кризис VII века

Недовольство населения Империи войнами, голодом и политическими преследованиями было капитализировано Ираклием (610–641), который сверг Фоку, занял императорский трон и основал новую династию. За сто лет, прошедшие между 610 и 717 годами, византийская жизнь была отмечена кризисом, затронувшим структуры Империи. Их ослабление, заметное после смерти Юстиниана, усилилось, когда с 630 года ислам стал официальной религией Персидской империи[109].

Вмешательство мусульман, быстро оккупировавших восточные провинции Византийской империи, потребовало новых военных действий.

Государственная власть, публичное право, организация городов из сельской среды, характерные для первых, были решительно ослаблены, а менталитет выживания с оттенком чудотворения, найдя прибежище в почитании образов, усилился.

В результате этого процесса в конце периода, в 717 году, Византийская империя предстала как нечто новое: меньшее, более связное, военизированное, сельское, частное, греческое. Одним словом, менее древняя, более средневековая Империя.

Горизонт постоянной войны

В VII веке Византийской империи пришлось проявить внимание к трем военным фронтам. На востоке традиционного персидского врага сменили мусульмане. На Дунайско-Балканском полуострове давление славян усилилось за счет болгар. А на западе вестготы Испании и лангобарды Италии изгнали или загнали в угол византийцев соответственно. Восточный фронт оставался решающим.

В 602 году, воспользовавшись внутренним кризисом, персы напали на Византийскую империю. На двадцать лет в их руки попали Каппадокия и Армения, Сирия и Палестина и, наконец, Египет. Если каждая потеря затрагивала честь византийцев, то падение Иерусалима от рук персов, взявших реликвию креста Христова, особенно оскорбило верующих, вызывая у населения Империи истинное чувство священной войны. В этой обстановке в 622 году началось византийское контрнаступление во главе с Ираклием, который вместо того, чтобы отвоевать каждую из потерянных провинций, решил напрямую атаковать центр Персидской империи.

В 628 году он вошел в ее столицу, разграбил ее сокровища, вернул оккупированные провинции, и прежде всего реликвию креста, которая была возвращена в Иерусалим. Дата (14 сентября) по-прежнему отмечается по христианскому календарю как праздник «Воздвижения Креста Господня». Два года спустя император Ираклий официально принял титул василевса, который изначально принадлежал персидскому монарху[110].

Таким образом, и как еще один симптом прогрессирующей эллинизации Империи, старые латинские титулы (император, цезарь, август) перестали иметь значение для византийцев. Его подданные вряд ли могли смаковать успехи Ираклия в борьбе с персами.

Мусульманская экспансия во главе с арабами началась в 632 году, и только четыре года спустя, в 636 году, византийцы потерпели поражение на берегу реки Ярмук, что стало началом их впечатляющего и необратимого отступления от исламской власти. За шесть лет Византия потеряла Сирию, Палестину и Египет; еще за двенадцать – часть его владений в Северной Африке и Армении; и вскоре после этого острова Родос и Кипр.

Наконец, в 673 году арабский флот осадил Константинополь, и через пять лет эта операция повторится. К счастью для Византии, необходимость oмейядского халифа уделять внимание другим направлениям, и прежде всего эффективность так называемого «греческого огня», горючей смеси, состоящей из нафты, серы и рыбы, которая не гасилось водой. Для метания «греческого огня» использовались медные трубы (на кораблях), ручные сифоны, «пламенные рога». И все это способствовал снятию осады столицы.

Эта относительная победа позволила ситуации между византийцами и арабами стабилизироваться на сорок лет. Дунайско-балканский фронт стал ареной трех процессов.

Первый – постепенное проникновение славян на юг, пока они массово не поселились в Македонии, которую переименовали в Cклавинию[111].

Второй – ослабление присутствия в регионе аварцев, уехавших на запад. В третьих, прибытие новых кочевых воинственных народов тюркского происхождения: хазар, остававшихся до середины X века в низовьях Волги, и болгар, призванных сыграть важную роль во внешней политике Византии в последующие века. Западный фронт потерял актуальность после смерти Юстиниана.

Отсутствие территориальной преемственности со всей Империей и серьезность угроз, которые нависают над ней с Востока, объясняют эту утрату. Таким образом, между 625 и 630 годами Византийская Испания перешла в руки испано-готов[112]. Византийская Африка была оккупирована арабами с середины VII века. Византийская Италия уменьшила свои размеры, которые, помимо Равенны, ограничивались Сицилией и несколькими прибрежными анклавами на юге полуострова. В этом последнем сценарии, столь же серьезнo для Византийской империи, как и территориальная потеря, была сепаратистская позиция экзарха Равенны, сопровождаемая его сближением с Папой Римским.

Признаки исторической прерывности

Обстоятельства, пережитые Византийской империей в VII веке, оказали серьезное влияние на общество до такой степени, что историки считают, что этот век явился разрывом преемственности в византийской истории. Его характеризовали три процесса: милитаризация, потеря удельного веса города и усиление сельского мира.

Милитаристская реорганизация Империи

по системе «тем»

Во главе каждой темы[113] стратег объединял гражданские и военные компетенции, чтобы быстро принимать решения воинственного характера. Под его командованием находились все жители округа, в частности стратиоты, разновидность крестьянских солдат, которые в разном количестве от шести до двенадцати тысяч были размещены в каждой темe, где у них были обязанности по защите.

Каждый из них имел в неотъемлемом узуфрукте аграрную эксплуатацию, которая должна была обеспечить им достаточный доход для обеспечения их содержания и содержания их военной техники в качестве всадника в доспехах. Несмотря на действующее публичное право и его институциональный характер, отношения стратиотов и стратегов приобретали черты личной связи. Не дойдя до тех, что были бы характерны для Западной Европы, система тем развила грани, которые формально напоминали феодализм[114].

Разрушение городской системы

Милитаризация жизни Империи