Секретный ингредиент Маргариты - Лия Джей

Я глупо пялюсь на щербинку у него между зубами и не могу понять, о чем он говорит.

— Куда?

— В Дубай, — Пина закладывает орхидею за ухо. — Или куда там тебя возил твой папик? На Мальдивы? — она расставляет руки по сторонам и виляет бедрами, видимо, представляя, что она стоит на берегу Индийского океана с цветочной гирляндой на шее. — Хорошо покаталась, попрыгала… ой, поплавала?

Пина ехидно прищуривается, скрывая под ресницами сиреневую радужку. Из-за спины доносятся смешки девчонок. Неужели, за ту неделю, пока меня не было, Пина уже успела распустить слух о том, что я занимаюсь эскортом?

— Я была на больничном.

Уверена, как жена менеджера Пина отлично это знает.

— Хлопай так глазками почаще, глядишь, кто и поверит, дорогуша, — Пина вынимает из волос цветок и вертит его между пальцев. — Но за костюмы, которые ты уперла с собой, тебе все же придется заплатить.

Я недоуменно вскидываю брови. Какие костюмы? Что она несет?

— И, кстати, ты сегодня в чем выступать планируешь? — Пина сосредоточенно рассматривает свои золотые ногти. В ее виде нет ни капли смущения. Она не прячет взгляд, а будто не считает достойным на меня смотреть. — Что-то я не вижу у тебя в руках кофра. Продала все свои розовые тряпки на «Авито»? Или еще там, в Дубае, прямо на улице? Что, папик бросил, пришлось обратный билет самой оплачивать?

— Мои костюмы в гримерки, — цежу я. — Кажется, кому-то пора сменить свои цветные линзы на линзы для зрения.

— Да что ты? — Пина фыркает, затем резко сминает в руке орхидею и с пренебрежительным «пуф» бросает ее в меня. — Твоя вешалка пуста, Текила. Сама проверь.

Пина кивает в сторону костюмерной. Я точно знаю: все мои вещи и три пары стрипов там. Я ничего не забирала домой, ни единого чулочка! И все же под дых мне будто вонзается шпилька, когда я отодвигаю ширму костюмерной. Не к добру это. Любая мерзкая улыбка Пины не к добру, а в этот раз из ее рта сочилось столько желчи, что…

Я судорожно провожу рукой по вешалке. Но слышу только клацанье ногтей по холодному металлу. Моих. Вещей. Нет!

Твою мать! Сука позолоченная! Чтоб ее трахнул кто-нибудь в випке! В самом грязном углу!!

Ударяю кулаком по стене. Затем снова и снова. Но чуда не происходит. Костюмы не появляются. Только вешалка печально покачивается и чуть не падает мне на ногу. Подхватываю ее и делаю глубокий вдох.

Начинаю проверять соседние вешалки, но на них висят костюмы других цветов: бордовые наряды Сангрии, лиловые брюки Лонга, золотые тряпки Пины… Мерзкие, переливающиеся всеми оттенками наглости.

Я знаю, это она! Пина украла мои вещи! Наверняка, спрятала где-нибудь в куче грязных носков Лонга, чтобы унизить меня. Думает, я не полезу? На кону мой идеальный рабочий образ, соблазнительный, как клубничное пирожное во время диеты! И приносящий мне бабки. А мне нужны деньги, особенно теперь, когда я купила казачки в рассрочку. На счету осталось пару десятков тысяч. Дай бог хватит на еду и тампоны. Как я буду платить в следующем месяце за квартиру, если потеряю работу? А я ведь не смогу танцевать без своих костюмов! Как минимум недели две, пока мне не сошьют новые. Расходы за пошив сто процентов повесят на меня! И скажи спасибо, если за потерянные вещи штраф не выпишут. Как я докажу, что они пропали не по моей вине? Никак! Пина права априори.

Жены менеджеров всегда правы. Суки.

Это несправедливо! Чертовски несправедливо, шпильку мне в глаз!

Я бросаюсь к углу Лонга и начинаю раскидывать темно-сиреневые шмотки направо и налево. В нос ударяет приторный запах ванильного рафа. Лонг всегда пьет его после выступления, еще не сняв костюм. Видимо, вытирать пенку с губ своей одеждой ему жалко, а вот казенное имущество, на его взгляд, для этого вполне подходит. Даже в полумраке костюмерной мне удается разглядеть пару пятен на его велюровом кроп-топе. Ну-ка… А это что?

Из-под коробки со стрипами выглядывает корешок какой-то тоненькой книжечки. Тяну ее за уголок, и понимаю, что это паспорт. На красном фоне золотым теснением красуются надписи на русском и английском. Заграничный. Открываю страницу с фото. Афрокосички с бледно-желтыми нитями, пирсинг в носу. Я узнаю Пину, хотя без привычных сиреневых линз она выглядит совсем иначе. Взгляд карих глаз мягкий и даже слегка испуганный. Наверное, из-за вспышки.

Интересно, давно Пина хранит документы в вонючем тряпье братца? И главное — зачем?

Ширма отодвигается, и в костюмерную заходит Сангрия. Из всех коллег она моя единственная подруга. Мы всегда рассказываем друг другу, у кого из новых гостей кошелек шире, смеемся над номерами Лонга и Пины и после смены вместе доедаем креветки в кляре, оставленные в випках. И все же прежде, чем Сангрия подходит ко мне, я запихиваю паспорт обратно под коробку.

Сожгу его потом к чертям собачьим. Но Сангрии о моих намерениях лучше не знать. Перепрячет еще. Хоть Пина ей и знатно насолила, сместив ее пару лет назад с места лидера группы, Сангрия предпочитает не вступать с ней в открытый конфликт. Только посмеиваться над ней за спиной и бросать снисходительные взгляды при встрече.

Зря, я считаю. Сангрия характером значительно сильнее Пины. Да и среди девчонок ее все еще уважают. Мне кажется, даже больше, чем Пину. Что бы эта «золотая фифа» ни говорила про распределение столиков или дизайн костюмов, у Сангрии всегда есть право вето. Она королева без трона. Сангрия с легкостью могла бы совершить переворот и вернуть себе былое величие. Но зачем-то продолжает прятаться в тени.

— Можешь не искать, я уже все вешалки проверила, — Сангрия садится на корточки рядом со мной и кладет руку мне на плечо. А я в сотый раз удивляюсь, как даже в такой позе она умудряется выглядеть женственно. — В шкафу со старыми костюмами тоже посмотрела. Ничего нет.

— И где тогда мои вещи?

В растерянности я тру лоб ладонью. Не могла же Пина их выкинуть? Хотя, зная уровень ее извращенности, она скорее сначала изваляла их в сперме своих самых озабоченных клиентов, затем порезала на миллион розовых кусочков и только потом выбросила. В Москву-реку.

— Боюсь, этого мы уже не узнаем, — Сангрия тяжело вздыхает и принимается убирать с прохода вещи Лонга. Руками. Я бы на ее месте пинала каждый лиловый комок.