Атаман Платов. К 270-летию со дня рождения (1753–2023) - Михаил Павлович Астапенко

ширины, глубины и прочее. В общем, узнать все, что потребуется для безопасного прохода войск»[206]. Надежным офицерам атаман Орлов поручил осмотреть и изучить дороги от Дона до Оренбурга, заготовить на них провиант и фураж, а также «добыть языков и переводчиков, знающих среднеазиатские языки»[207].

28 февраля 1801 года 40 донских казачьих полков, один калмыцкий полк под командованием Асанова общей численностью в 22 тысячи казаков и калмыков, в том числе 510 офицеров, с двумя ротами Донской конной артиллерии четырьмя колоннами двинулись в поход в сторону Оренбурга, на Индию[208]. Передовую колонну, состоявшую из тринадцати полков вел генерал-майор М. И. Платов; во главе второй колонны в восемь полков стоял генерал-майор Иван Никифорович Бузин, третью возглавил генерал-майор Гаврила Агапович Боков[209], а четвертая шла под началом Андриана Карповича Денисова, героя недавнего похода Суворова в Италию и Швейцарию. Войсковой атаман Василий Орлов с войсковыми землемерами находился при колонне Платова. Здесь двигалась Донская артиллерия, состоявшая «из 12 единорогов с 960 гранами, 120 ядрами, 360 картечами и 12 пушками с 1080 ядрами и 360 картечами».

…Зима 1801 года выдалась в этих краях на редкость суровой. Степные просторы, заваленные глубокими снегами, были практически непроходимы. Лошади, особенно те, что тащили пушки, выбивались из сил. Реки, болота, встречавшиеся на пути, создавали дополнительные трудности. Случившийся незадолго до этого времени неурожай хлеба и фуража у степных заволжских жителей, усугубил трудности похода.

Шли, в основном, наугад, ориентируясь по солнцу и по еле заметным признакам степных дорог, заметенных снегами. В сутки казаки проходили по тридцать-сорок верст, устраивая ночевки под открытым небом, в оврагах и буераках, где не так свирепствовали бури и метели. Шли, как сами казаки говорили, «не зная куда и зачем», но не роптали…

– Ничего, братцы, потерпите, – подбадривал своих подчиненных Платов, – дойдем до города Оренбурга, а там нас ждет продовольствие, провиант и есаул Кондратий Денежников с точными картами и опытными проводниками. А там, даст Бог, и до Индии энтой доберемся!..

Однако в Оренбурге казаков ждало новое разочарование, ибо встретивший их здесь военный губернатор Николай Николаевич Бахметьев ничем не смог обрадовать ни казаков, ни Платова, ни атамана Орлова. «Ваш есаул Денежников, ваше высокопревосходительство, – сказал он Василию Орлову, – несмотря на все усердие и расторопность свою, не смог в столь короткий срок вызнать и проведать о дорогах, ведущих на Бухару и Хиву. Но, даже, если бы он пробыл в Оренбурге и еще месяц, то достаточных сведений для столь дальнего похода не получил бы, ввиду тяжких погодных условий и отсутствия карт…»[210].

День спустя в Оренбург прибыл быстроконный курьер от императора Павла Петровича, привезший карту дороги от Оренбурга до Бухары и Хивы. Орлов собрал командиров колонн, и они склонились над присланной картой, на которой сложнейший путь по степям от Хивы и далее в Индию был обозначен тоненькой линией, а что за ней скрывалось, никто не знал. Пришлось снова идти наугад, используя иногда местных проводников…

Шестого марта подошли к Волге. Несмотря на оттепель, казаки вынуждены были начать переправу. Вспоминая этот момент, соратник Платова А. К. Денисов писал: «Тут в глазах наших лед, не разрываяся, тронулся и на несколько саженей подался вниз, однако, остановился. Я приказал, не смотря на этот ненадежный лед, пробовать идти через Волгу: мужиков (тамошний губернатор прислал в помощь казакам три сотни крестьян. – М. А.), с веревками поставить через всю Волгу по пяти человек вместе придав им им несколько казаков, с тем, чтобы ежели близ них провалится лошадь или человек, то давали бы помощь. Человек сорок или более казаков разными местами повели на лед лошадей, которые все недалеко от берега провалились; но взятыми предосторожностями ни одна не утонула: все лошади были вытянуты и возвращены на берег… В трех полках было провалившихся более 700 лошадей, но ни одна из них не утонула… Все полки часа в четыре, много в пять, переправились через Волгу»[211].

В таких жутких условиях казаки за три тяжких недели похода прошли расстояние в семьсот верст, выйдя к верховьям реки Иргиз. 23 марта 1801 года, накануне светлого Воскресения Христова, казаки остановились для кратковременного отдыха в селе Мечетном Вольского уезда Саратовской губернии. В середине дня сюда прискакал запаленный курьер из Петербурга, вручивший атаману Орлову высочайший манифест нового императора Александра I о скоропостижной смерти Павла Первого. К манифесту был приложен указ Военной коллегии о прекращении похода и о возвращении казачьих полков на Дон[212]. Старый атаман от нечаянной радости прослезился. Платов радостно перекрестился: «Возможно ли это?.. Благодарю тебя, Господи! Давно пора было приказать это!»[213]

Тут же был собран круг казаков, на котором атаман Орлов зачитал манифест о смерти императора Павла Петровича, привел казаков к присяге на верность новому императору, добавив с нескрываемой радостью:

– Жалует вас, братцы, Бог и государь император Александр Павлович вашими родительскими домами. На Дон! Домой, по станицам!

Хрупкий весенний воздух всколыхнулся от радостных криков казаков…

На следующий день была Пасха. Утреню казаки отслужили в старообрядческом мужском монастыре села Мечетного, а обедню в церкви местного Успенского монастыря. По случаю двойного праздника атаман Орлов велел интендантам выдать усиленную порцию водки и устроить праздничный обед для казаков.

Двадцать пятого марта передовые сотни двинулись в обратный путь, а девятого апреля первые казачьи полки появились на границах Земли Войска Донского. Артиллерия вернулась только двадцать пятого апреля, когда на Дону вовсю бушевала и буйствовала цветением деревьев и трав весна…

Странный и малопонятный казакам поход этот навсегда остался не только в истории Дона, но и России. Причины и разумные мотивы этого похода до конца так и не ясны. Одни считали, что это гениальная задумка Наполеона, тщательно проработаннная его штабом, что видно из «проекта русско-французской экспедиции в Индию» 1800 года, в результате осуществления которой могла рухнуть Британская империя, не удалась из-за убийства проанглийски настроенными заговорщиками Павла Первого. Известный российский историк С. Б.Окунь считал, что идея совместного русско-французского похода на Индию, скрупулезно разработанная Наполеоном, была разумной и вполне реализуемой. «Учитывая небольшое количество английских войск в Индии, союз с Персией, к заключению которого были приняты меры, и, наконец, помощь и сочувствие индусов, на которые рассчитывали, следует также признать, что численность экспедиционного корпуса (русских и французов. – М. А.) была вполне достаточной», – пишет С. Б. Окунь.

Противники императора Павла Первого, в частности, его ненавистница, проанглийски настроенная княгиня Дарья Христофоровна Ливен (урожденная Бенкендорф)[214], полагали, что «эта затея была предпринята Павлом