Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2 - Игал Халфин

крестьянства, чего делать нельзя, что это антиреволюционно, что об этом никогда Ленин не говорил и т. д. Говорил Раковский о том, что внутри партии большой зажим, что сейчас, несмотря на очень плохое продовольственное положение, не находятся люди, которые бы открыто выступили, что нет другого революционного движения за исключением оппозиции.

Раковский считал, что колхозы «в том виде как они сейчас построены, не являются действительно добровольными формами организации крестьянства и с экономической, и с политической, и со всяких точек зрения. <…> Политотделы – это, по мнению Раковского, есть выражение большого зажима и ликвидации партии как организации сознательных людей, стоящих на определенной точке зрения по уставу и программе партии».

Затем Раковский говорил о том, что «в оппозиции существует слишком много отдельных точек зрения, что объясняется главным образом тем, что публика дезорганизована, поскольку отдельные руководители оппозиции ошибались и т. д.» Сообщив, что он считает необходимым организовать объезд всех ссылок с целью ликвидации той дезинформации, которая имеется, выявления мнений по основным политическим вопросам и для организации связи между троцкистами, Раковский выразил сожаление, «что он лично лишен возможности взять на себя организационную работу в виду тех условий, в которых он находится»: человек, который будет выполнять эту задачу, должен был быть вне подозрений у ОГПУ. «Другой задачей Раковский считал необходимым организовать побеги активных троцкистов из ссылок в промышленные центры (Донбасс и т. п.) для нелегальной работы».

Лившиц предложила Гриневичу как-нибудь организовать поездку в Вологду (это было в начале марта 1933 года), где лежали рукописи Раковского о государстве. Раковский писал: «Интересно, что Ленин в своем определении природы нашего государства в 1921 г. во время профсоюзной дискуссии – ответил не одним словом, а целой фразой: 1) Рабочее государство есть абстракция; 2) в стране преобладает крестьянское население, что не может не отражаться на самой форме государства; 3) наше государство отличается бюрократическими извращениями. Как любая абстракция, государство содержит в себе ряд противоречий, – комментировал Раковский. – <…> В наше время эти перерождения приняли в политической области то, что Л. Д. называет „плебисцитарное“ увенчание»[1311]. Гриневич сказал Лившиц, что подумает, возможна ли поездка за советом к Раковскому. «Мы условились о следующей встрече. Следующая встреча также была в марте, и с ним был еще один человек, Иван Пархомов. Иван Пархомов мне был представлен как человек, который является троцкистом, и что он в Томске и в Бийске вел нелегальную работу». Пархомов рассказал Лившиц, что ему так же небезызвестная нам «троцкистка Иванова передавала, что проживающий в Новосибирске М. С. Богуславский, несмотря на свой формальный отход, и по настоящий день является троцкистом, и что у Богуславского имеется нелегальная группа, с которой связана сама Иванова». Пархомов сообщил Лившиц это летом 1933 года «и добавил, что он пытался связаться с этой группой через Иванову, но не связался, хотя об этом я его просила».

Под разными предлогами бывшие оппозиционеры Томска (а теперь инженеры) разъезжали по стране, распространяли документы Л. Д. Троцкого, письма и директивы, условливались о паролях. Подчеркивалось, что «нужно работать очень осторожно, что нужно создавать определенные кадры, а не вести широкую массовую работу, и о необходимости организации работы по объезду ссылок». Узнав окольными путями, что курская группа троцкистов арестована была в октябре 1932 года «в связи с организацией в Курске центра», Лившиц эти материалы передала Гриневичу и Пархомову. Собравшись втроем, они «…вели разговоры о формах и методах нашей работы и считали необходимым организацию систематических поездок в ту или иную ссылку для получения материалов с одной стороны, а с другой, для посылки тех материалов, которые мы получаем. Гриневич и Пархомов заявили мне о том, что у них есть еще люди, что нам нужно устроить первый сбор всех этих людей на нейтральной почве». Решили 1 мая собраться у Гриневича. «На эту вечеринку пришел один рабочий из Маслозавода (фамилию его не знаю). После разговора с этим рабочим у меня создалось мнение, а также и у Гриневича, что это анархиствующий субъект и нам с ним не по пути. Больше с ним не встречались. Вечеринка была сорвана тем, что в самом начале пришли товарищи Гриневича, как будто бы по его бывшей партизанской работе в Сибири – работники ГПУ».

Нелегальные собрания новосибирской троцкистской группы, свидетельствовала Лившиц далее, устраивались регулярно каждую шестидневку в выходной день. «На одном из таких собраний я была избрана старостой (руководителем) группы. Таким образом, руководство группой состояло из меня, Гриневича, Пархомова». Группа ставила вопрос «об организации связи с предприятиями и работе среди рабочих». Через Пархомова удалось связаться с маслозаводом, спиртоводочным заводом, были и другие связи с производством. Кроме Гриневича и еще одного человека,

…моей настоящей фамилии никто в организации не знал, и я была известна под псевдонимом «Лида Маслова». Задачи старосты были определены в таком виде: подбор материалов, составление списка литературы, по которой необходимо готовиться, наметка основных вопросом (вехи) бесед и т. д. Причем мы считали, что каждый обязан на очередном собрании информировать о положении на том заводе или учреждении, где он работает – о партийной работе, комсомольской работа, фабричнозаводской, отдельных характерных выступлениях на общих партийных собраниях, комсомольских и т. д. – отдельных фактах работы данного завода из области его хозяйственной деятельности, политической и т. д. В области организационной у нас была такая установка, что каждый, кто по работе в советском учреждении будет послан в командировку, должен известить старосту для получения заданий, и, во-вторых, персонально с Гриневичем была договоренность о необходимости использования советского аппарата для поездок в те места, куда мы будем считать необходимым. Гриневич работал в такой должности в учреждении, что мог и сам, считая возможным, использовать это свое учреждение для нужд нашей организации.

Так летом 1933 года были использованы командировки Гриневича в Бийск, Барнаул, Томск и Кузбасс. В Бийске Гриневич встретился по поручению Лившиц с двумя троцкистами, передал для новосибирской организации материал – «Проблемы развития СССР» Троцкого. По рассказам Гриневича, Лившиц узнала, что он обсуждал связи с заграницей, «заявлял о возможности его поездки в заграничную командировку». Был Гриневич в следующую поездку еще в Томске, получив адрес и явку для встречи с единомышленниками. «В Томске Гриневичу сообщили (кто не знаю) о том, что предполагается голодовка в Верхне-Уральском изоляторе, что эта голодовка предполагается в начале декабря и что мотивом голодовки являются усиленные репрессии ГПУ. В этот же раз Гриневич был и в Кузбассе. Он говорил, что у него есть там товарищи по оппозиционной работе в Томске и что он должен