Пепел перемен, Том 6: Тень железной руки - Илья Витальевич Карпов

брюхо и отправиться дальше. Всё-таки не зря поселение стояло на Восточном тракте: в посетителях отбоя не было, и, должно быть, лорд Ритс неплохо живёт за счёт проездных пошлин.

Вдруг по таверне разнеслась негромкая музыка. Источником её оказались парень и девушка, одетые в зелёное. Первый ловко перебирал пальцами по струнам узорчатой лютни, вторая же извлекала переливчатые звуки из тоненькой флейты. Таринор вспомнил слова стражника у ворот: тот советовал обратиться к рябому Кевину. Должно быть, это тот щуплый паренёк с пёстрым лицом, опёршийся на стену у окна чуть позади музыкантов и одетый так же, как и они.

Золотой берег славился песнями о храбрых моряках, которых на суше ждут верные, или не очень, жёны, пока те борются с непокорным морем в надежде на славную добычу. В придорожных трактирах Тимбермарка слагали басни о древних временах и о том, как славно смотрится на пике голова лесного эльфа. О чём пели в Драконьей долине было известно даже тем, кто там никогда не был, а в кабаках Энгатара переплетались мотивы самых разных уголков страны. Что же предстояло услышать здесь, Таринор не знал, но решил, что, раз уж скоро ему предстоит покинуть этот край навсегда, то отчего бы не послушать местных песен.

— Кевин, верно? — наёмник подошёл к скучающему менестрелю. Тот смерил его любопытным взглядом.

— Смотря кто спрашивает, — ответил тот, присвистнув.

Веснушки, густо обсыпавшие лицо менестреля, перемешались со следами перенесённой когда-то оспы, образуя своеобразный узор.

— Мне бы песню послушать. Что-то про дочь лесов…

— О! — улыбнулся парень. — Давненько мы «Дочь сумрачных южных лесов» не пели. Местные её уж наизусть знают, а приезжие чаще хотят услышать или про сластолюбца-колдуна или про служанок Янеса Русворта, будь он неладен! Конечно, кто платит, тот и заказывает музыку, но как-то обидно, знаете ли, когда дело твоей жизни сводят до одной лишь похабщины. А ведь я у самого Элтона Семипалого брал уроки! К слову, пальцев у него, как у всех, пять, но, клянусь, с лютней управляется так, будто их на каждой руке не меньше десятка…

— Я тебе, конечно, сочувствую, но расскажешь как-нибудь в другой раз, — Таринор решил, что если не перебить словоохотливого менестреля, то он не замолчит до завтрашнего утра. — Сколько будет стоить?

— Вам, добрый господин… — парень на мгновение призадумался. — Один марен. Грех брать больше с того, кто ценит настоящую музыку. Ступайте за стол, и приготовьтесь ронять слёзы, внимая настоящему искусству.

Наёмник вернулся к спутникам, по пути поймав за рукав веснушчатую девушку, что ранее принесла им пива, и попросил сначала две, а после секундного замешательства, три миски густой похлёбки.

— Славное всё-таки здесь пиво, — улыбнулся Тогмур, глядя на вернувшегося Таринора. — Почти как у нас в Грарстенне, только не столь крепкое. Мне такого, чтоб захмелеть как следует, и бочонка маловато будет. А о чём это ты с тем рябым болтал?

— Песню заказывал. Стражник у ворот сказал, это должно всё нам прояснить. Правда, я ещё не уверен, что именно и каким образом. А может быть, он просто в сговоре с тем менестрелем и забирает часть денег себе…

Тем временем, по таверне разнеслась новая мелодия. В отличие от прежнего мотива, подходившего, скорее, для ярмарочных плясок, эта музыка звучала ностальгически-грустно. Под неё просто напрашивалась печальная песня-история, и она не заставила себя ждать. Кто-то громко стукнул кружкой о стол, и вся таверна затихла. Рябой менестрель Кевин вышел вперёд и, обратив взор множества глаз на импровизированную сцену, начал петь:

(примечание автора: а вы можете послушать песню здесь https://www.youtube.com/watch?v=F5htT3Tntqo)

Средь южных лесов в замке жил славный лорд,

Любимый народом своим.

Хоть был он богат и богатствами горд,

Но всё ж дорожил лишь одним.

Её не опишут и сотни речей,

Она словно вышла из снов.

Стройнее осины и снега белей,

Дочь сумрачных южных лесов.

Покой в дни весенние лорду немил.

Умчал на охоту чуть свет.

В засаду разбойников он угодил,

Спасенья и выхода нет.

«Заплатишь нам златом, коль жизнь дорога»,

Нож к горлу приставил злодей.

Но рёв вдруг раздался, сбивая снега

С трепещущих тонких ветвей.

Спустился на землю могучий дракон,

Неся с собой пламя и страх.

Сжёг, словно солому, разбойников он,

По ветру развеял их прах.

И чудом спасён, благодарен судьбе,

Лорд славный дракону сказал:

'Проси, что угодно в награду себе.

Слова не беру я назад'.

Ответил дракон, что за жизнь одному

Свой век коротать день и ночь?

Нет в мире милее награды ему,

Чем лорда прекрасная дочь.

Хоть горечь в душе и на сердце печаль,

Но чести закон был суров.

Дракон улетал. Уносилась с ним вдаль

Дочь сумрачных южных лесов.

Когда песня была окончена и смолкли последние звуки лютни и флейты, Таринор заметил, как сидящие за соседними столами утирают глаза. Многие другие посетители таверны же просто подпирали подбородок кулаком с выражением тоски на лице. Должно быть, эта история пробудила в каждом из них воспоминания о чём-то дорогом, но давно потерянном. Было, что вспомнить, и наёмнику. Старый друг Бьорн Талот навек упокоился в землях Дракенталя. Удастся ли Таринору хоть раз побывать на его могиле?

По щеке Тогмура потекла слеза. Северянин вновь вспомнил погибшего брата. Заметив на себе взгляд наёмника, он резко утёр лицо, и, попытавшись улыбнуться, в несколько глотков осушил кружку с пивом.

— Славная история, — коротко сказал Тогмур.

— И я даже начинаю понимать, что она значит, — задумчиво проговорил Таринор. — Мирана, как познакомились твои родители?

Опешив от неожиданного вопроса, девушка сначала не знала, что сказать, но вскоре собралась с мыслями.

— Отец не любил об этом говорить, — ответила она, потупив взгляд. — А мама… Её не стало ещё когда я была совсем маленькой. Она рассказывала, что отец привёз её из далёкого уголка Энгаты.

— Или забрал в качестве награды, — заметил Таринор. — В песне явно поётся о лорде Ритсе. А дракон — это и не дракон вовсе, откуда бы им тут взяться, а Дериан Рейнар собственной персоной. Должно быть, после спасения он потребовал дочь лорда в жёны, а тот, будучи человеком честным, не сумел отказать. Это многое объясняет, если подумать.

— Наверное, лорд Ритс не любил свою дочь, раз отдал её незнакомцу. Поэтому он теперь и