Эволюционер из трущоб. Том 11 - Антон Панарин

кровью с головы до ног. Полагаю, Шереметев внёс наибольший вклад в победу, а Пожарский с Водопьяновым только развлекались. И знаете, что? Шереметев не употреблял Слёз Мироздания. Мог быстро восстановить силы, но не стал этого делать. Занятно… А это мой шанс!

Я спрыгнул с балкона на первый этаж, поскользнулся в луже крови и едва не рухнул на пол. С огромным трудом устояв на ногах, я направился к Шереметеву. Он меня заметил и устало произнёс:

— Не благодари.

— Эммм… Я и не собирался, — нахмурился я. — Просто хотел помочь.

Я схватил абсолюта за предплечье, на котором красовалась глубокая рана, и влил в него остатки своей маны, используя доминанту «Энергетического паразита».

— Какого чёрта⁈ — прорычал Шереметев, отдёрнув руку, а после удивлённо приподнял брови. — Ого. Парень, что ты сделал со мной?

— Поделился маной, — улыбнулся я. — Не благодарите.

— Я и не собирался, — усмехнулся абсолют. — Как тебя зовут-то?

— Михаил Багратионов, — представился я.

— Багратионов, значит, — задумчиво и с какой-то горестью в голосе произнёс абсолют. — Я запомню, — кивнул он и протянул мне руку, которую я тут же пожал. — Ну а я…

— Князь Шереметев, — закончил за него я и добавил. — Рад знакомству.

— Лучше бы это знакомство произошло при совсем других обстоятельствах. — Он окинул взглядом зал, залитый кровью, а в следующее мгновение у князя зазвонил телефон. Вытащив пластмассовый прямоугольник, он тяжело взохнул, увидев на экране надпись «Император». — Прошу меня простить. Дела.

— Да, разумеется, — кивнул я, видя, что Водопьянову и Пожарскому так же поступил звонок.

Хммм, интересно, как Император это провернул? Или уже изобрели групповые звонки? Подняв взгляд, я заметил, что Артём завершил разговор с матерью и смотрит на меня, прислонившись к парапету балкона. Я же не спешил идти к брату. Вместо этого стал шастать туда-сюда, наступая как можно в большее количество луж с кровью.

Тут было бесконечное количество доминант от цвета нации! Разве можно упускать такой шанс? С другой стороны, как раз эти представители цвета нации бесславно померли, может оказаться, что они были не так уж сильны. Да это и не важно! Важно то, что у меня на ладони была кровь Шереметева. Голосок Ут уже прожужжал мне все уши, да если честно, я и сам не желал больше ждать.

'Образец содержит следующие доминанты:

«Контроль маны»,

«Фехтование»,

«Меткий стрелок»,

«Мастер клинков»,

«Молниеносная реакция»,

«Поясничные протрузии»,

«Высокое внутричерепное давление»,

«Сила гиганта»,

«Громовержец»…

Там были ещё десятки других доминант. Шереметев определённо был одарён, чертовски сильно одарён; но больше всего меня заинтересовала одна доминанта.

«Конгломерат Громовержец — дарует носителю возможность управлять магией молний, повышенную сопротивляемость к магии молний. Также носитель способен многократно увеличивать скорость движений, что пагубно влияет на его самочувствие и сильно нагружает тело, вызывая множественные разрывы мышечных волокон».

— Конгломерат? — пораженно прошептал я.

Никогда ранее я не встречал ни людей, ни тварей, у которых был бы конгломерат. Впрочем, я никогда ранее и не встречался с абсолютами. Эти люди находятся на вершине пищевой цепи, а значит, и способности у них весьма и весьма неординарные.

— Миша! — окликнул меня Артём, вырвав из размышлений.

«Поглотить» отдал я мысленную команду и рухнул на пол, залитый кровью. Да, сейчас не лучший момент для получения новых доминант, но я опасаюсь, что кровь сотрётся или смоется, или чёрт его знает? Отрубят мне руку? Всякое может случиться. А я не могу упускать возможность разжиться доминантами абсолюта!

Несмотря на то, что я упал и стал корчиться от боли, на это практически никто не обратил внимания. Здесь таких болезных и покалеченных был полный зал. Многие аристо были при смерти. Орали от боли, бились в предсмертной агонии. Другие валялись на полу со сломанными ногами и руками. Белёсые кости проглядывали через дорогие одежды, окроплённые кровью.

Радует, что боль быстро прошла. Артём помог мне подняться и с тревогой спросил:

— Ты как?

— А ты как? — ответил я вопросом на вопрос.

— Нормально. Потом расскажу, — сухо произнёс Артём, явно недовольный результатом беседы с мамашей. — Что будем делать? — Увидев улыбку на моём побледневшем лице, он произнёс. — Только попробуй сказать «снимать трусы и бегать». Влеплю такую затрещину, что снова окажешься на полу.

— Как скажешь, братишка, — усмехнулся я, оперевшись на его плечо. — Идём отсюда. Полагаю, бал завершен.

Мы не спеша двинули на выход мимо банкетных столов, но не успели сделать и десятка шагов, как вдруг замерли, поражённые необычной картиной. Посреди разрухи, окровавленных стен и разбитой мебели, не стесняясь никого, сидел Хрюн. Французский бульдог деловито пожирал остатки торта, размазывая крем по плоской морде.

— Хрюн⁈ — удивлённо выдохнул я. — Ты какого чёрта здесь делаешь?

Пёс поднял голову, посмотрел на меня с видом полного недоумения, будто я задал глупейший вопрос.

— А на что похоже? Жру торт, — важно заявил он, продолжая причмокивать. — Кстати, ванильный крем выше всяких похвал! Хочешь попробовать?

— А ну, пошла отсюда! Псина вшивая! — прокричал официант, шуганув пса полотенцем.

Хрюн глухо гавкнул, явно возмущённый таким бесцеремонным отношением, и быстро рванул прочь, чуть не сбив с ног одного из раненых аристократов. Радовало, что я стоял достаточно близко к псу и говорил весьма тихо. Сомневаюсь, что кто-то услышал наш разговор. Во всяком случае, крики раненых были куда громче, чем чавканье Хрюна.

Покидая зал, я заметил Инессу Матвеевну, смотрящую на нас со второго этажа. Высокая стройная женщина смотрела на сына с холодным восхищением. Но даже в этот момент её лицо сохраняло отчуждённость и высокомерие. Артём её тоже заметил.

— Она сказала, что я неплохо сражался, — подал голос Артём. — А потом добавила, что я мог бы показать себя и получше.

Я видел, как лицо Тёмыча на мгновение исказилось от боли и досады.

— Для некоторых людей мы всегда будем недостаточно хороши — вне зависимости от того, что делаем. Просто забей. Ты сражался превосходно. Куда лучше, чем все эти толстожопые аристократы, отправившиеся в последний путь сегодняшней ночью.

— Спасибо, — улыбнулся Артём, посмотрев на меня с благодарностью.

Мы вышли на улицу, оставив за спиной разгромленный дворец и бесконечный гомон выжившей знати. Ночная улица встретила нас прохладой и тишиной. Мы быстро поймали такси и уже собирались садиться, когда из темноты снова