Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Смехотерапия» - Альманах Российский колокол

Поясню: ШМО – это школьное методическое объединение, то есть мы, объединенные общим местом работы физруки; КИМы – это контрольно-измерительные материалы, проще – задания контрольных работ, коими мы учеников должны проверить.

– Как ты думаешь, такой вопрос пойдет? – спросил меня Андрей, – для. скажем, третьеклассников?

– Валяй, задавай, – не растерялась я.

– Что нужно лыжнику для занятий: а) скакалка, б) лыжные палки, в) коньки, г) санки?

– Нормально, пойдет, – ответила я, пытаясь представить лыжника: а) со скакалкой, в) на коньках и г) на санках. Про палки я как-то даже и не подумала.

– А мой вопрос? Это для шестого класса, – оживился Григорьич.

– Задавай, – приготовилась я.

– Какой мяч для спортивных игр самый большой?

– Это тоже нормально. Это баскетбольный, – одобрила я.

– Ну тогда слушай мое задание, ни за что не знаешь ответ! – сказал Виктор Николаевич. – Кто являлся символом Олимпиады: Мишка-мишутка, Мишка Мякинин или Мишка Зенков, который на прошлом уроке укусил нашего Григорьича за палец?

– Вы уже вообще, того, в смысле, очень трудные-то вопросы не придумывайте! – возмутилась я. – Нам потом эти контрольные проверять и еще оценки ставить!

– За это не волнуйся, всё сделаем в лучшем виде: и оценки поставим, и контрольные проведем в кратчайшие сроки.

– Это как? – удивилась я.

– А вот так, – ответил Виктор Николаевич. – Мы ж кто?

– Кто?

– Учителя физической культуры, всё могем (или могем), нам это без разницы. Главное что?

– Что? – спросила я, совсем сбиваясь с толку. Образ лыжника на санках в виде кровожадного Мишки Зенкова с баскетбольным мячом прочно засел у меня в мозгу.

– Главное, что мы все сдали ГТО. Все классы. Вчера пришли документы со списками, наша школа выполнила план по сдаче норм ГТО, и поэтому оценки за контрольные работы можно поставить ученикам автоматом!

– А вопросы к контрольной, КИМы эти несчастные тогда зачем?

– А это на всякий случай, оберег, так сказать, от завучей! – назидательно ответил Виктор Николаевич.

«А ведь верно, прав Виктор. Умный, чертяка! На всякий случай. Случаи-то – они и вправду всякие бывают», – подумала я. Андрей утвердительно кивал головой, а что подумал Григорьич, никто так и не узнал, потому что он был очень хорошо воспитан.

Записки классного журнала

31 августа. Это я. Смотрите на меня. Красивый. Гладенький. Пахну вкусно, потому что новенький. Меня на ручки взяли, классно. Пишут чем-то, ой, щекотно-то как! Это что, я все время от щекотки хихикать буду или как?

2 сентября. Опять на ручки брали. Щекотали немного, начал привыкать. Уже узнаю, к кому в руки попал. По нежности, по маникюру. Вроде это моя, молодая такая. Взяла меня крепко поперек, показывала, держа над собой. Я гордо смотрел вперед, видел детские лица. Мило.

10 сентября. Щекотки уже не боюсь. Ничего не ощущаю. Исписали списками изрядно. Еще граф поназаполняли! Испугался, когда в чужие руки попал. Халат белый, глаза с поволокой. На последней странице писала, группы какие-то, освобождение от какой-то «физ-ры». Может, секта? Недолго страдал, пришла моя, взяла на ручки. Успокоился.

1 октября. Однако все еще хуже, чем я думал! Меня хватают все, кому не лень, поперек тулова или еще как-нибудь. Не думают, что мне это неудобно! Авторучками царапают, корябают там что-то! Дети иногда испуганно в меня смотрят, ручонки свои дрожащие тоже ко мне тянут. Недолго, потом – хлоп! Закрыли меня! Еще какие-то оценки во мне, вот бы узнать, что это за напасть. Одно утешает – моя всегда меня забирает, к себе прижмет и несет так, поглаживая. Это хорошо, это мне нравится.

5 октября. Сегодня весь день пролежал один на столе. Никто не брал, никто не интересовался. Скучно. В школе музыка, веселье. И что за день такой, что про меня забыли? Самоуправство какое-то, а еще День учителя! Это я у календаря поинтересовался, когда на столе лежал. Общаемся с тех пор иногда.

25 октября. Эх, дни летят! Шутка ли, первая четверть к концу походит! Моя нервничает, сегодня в меня уставилась и шепчет чегой-то. Смотрю, глаз один накрасить забыла. Я бы намекнул, да опередили. Оказывается, ей самой надо утром в школу, дочке – в садик, сыну еще куда-то. Вот и успела – один глаз только накрасить. Дочку из садика вечером соседка забрала, а моя, с одним накрашенным глазом, к осеннему балу в классе готовится. Ну какой там бал, голосят, чисто оперные! Моя, пока совсем не стемнеет, из школы – ни ногой. Любит школу, что уж там. И меня тоже. Знаю.

3 ноября. Как там в песне: «День рождения твой не на праздник похож, третье ноября». Что не праздник, это точно. Вызвали мою вместе со мной. В кабинет важный, я из разговора понял, к завучам. Кто это такие, не знаю. Моя побаивается, по пальчикам чую. Не бойся, моя хорошая, вместе мы – сила!

9 ноября. Вот это да! Вертели меня, но такого еще не было! Все страницы перевернули, оценки пересчитали, домашки перепроверили! С планами меня, МЕНЯ! – несравненного, классного – сравнивали! Понаписали чегой-то на странице, «Замечания» страница эта называется. Чувствую себя прескверно. Когда меня отсюда заберут?

11 декабря. Жил спокойно, сегодня вдруг помяли. Моя гладила, грустная такая. Чуть не плакала. Замечания всё исправляла. Все исправила! Она у меня умница! Премию, наверное, получит!

20 декабря. Опять огорчение – во мне черкали. Потом носили вниз, опять черкали, писали, печать поставили. Типа: «В моей смерти прошу винить Клаву К.» Шутка. На самом деле – «Исправленному верить». Двойки исправляют. На тройки. Нет, чтобы сразу пятерки ставить! Им ничего, а детям радость. И меня дергать не надо будет, печатью пугать.

29 декабря. Музыка, веселье! Про меня опять забыли. Но я не в обиде – моя сегодня такая красавица! Бал опять, а она там – точно Королева! Прям не школа, а танцпол какой-то!

16 января. Спал, спал. А что прикажете делать? Как в шкафу заперли, так и заснул. Пару раз прошуршал по мне кто-то. Но это так, я даже не побеспокоился.

15 февраля. Опять трясут, опять ворочают. Планы, здравствуйте. Министерская проверка, дружище, говорят. А я при чем? Где министр и где я, скромный труженик и друг классного руководителя? Все могу, все решаю. Судьбу предсказываю. Пусть министры меня боятся, а я их – не буду. На каждого у нас по журналу найдется, где все про всех написано!

5 марта.