Император Адриан. Эллинофил на троне Рима - Игорь Олегович Князький

укрепил дисциплину в тамошних войсках. В Нижней Паннонии стоял в это время II Legio Adiutrix – II Вспомогательный легион. Это был первый опыт Адриана по укреплению воинской дисциплины. Он оказался эффективным. Придёт время, и с этим опытом ознакомятся и другие легионы римской армии. Пригодился в Нижней Паннонии Адриану и опыт финансового руководителя – квестора. Как выяснил он на месте, тамошние финансовые чиновники-прокураторы, ответственные за сборы налогов фиска, то есть личной императорской казны, крепко превышали свои полномочия. Это и наносило вред казне императора, и озлобляло местное население против римской власти. Адриан «обуздал прокураторов, сильно превысивших свою власть»[165].

Очевидные очередные заслуги Адриана перед государством, причём по трём направлениям: отражение вторжения врагов извне, укрепление дисциплины в войске и наведение порядка в административно-финансовой сфере, должны были получить высокую оценку высшей власти в Империи. Траян оценил успехи Адриана в Нижней Паннонии. В 106 году он стал консулом[166]. Конечно, должность консула в имперскую эпоху – совсем не то, что в республиканскую. Теперь это была сугубо почётная должность. Консулов могло быть несколько, причём их полномочия являлись краткосрочными, но, тем не менее, формально это всё ещё была высшая магистратура Рима. Императоры ею не пренебрегали и в течение своего принципата многократно принимали на себя консульские полномочия. В случае же с нашим героем консульство выглядело знаменательно. Он как бы прошёл все ступени карьеры знатного римлянина: был квестором, плебейским трибуном, претором, наместником провинции. Да и военная его стезя произвела прекрасное впечатление: служил и простым трибуном-ангустиклавием, главным трибуном легиона – латиклавием, успешно командовал легионом в тяжёлой второй Дакийской войне, наконец, самостоятельно успешно провёл военную кампанию против также непростого врага – сарматов-язигов. Так что консульство как бы венчало гражданскую и военную карьеру Публия Элия Адриана, достигшего к этому времени тридцати двух лет. Возраст молодой, цветущий, обещающий ещё больше достижений впереди.

В эту пору Адриан ещё больше сблизился с лучшим другом Траяна Лицинием Сурой. Когда-то в юности покровительство Суры позволило Публию восстановить добрые отношения с великим родственником, когда собственное его непутёвое поведение и доносы недоброжелателей их испортили. Теперь поддержка Суры значила много больше. Зная хорошо настроения Траяна, Сура сообщил новоявленному консулу, что эта ступень его политической карьеры имеет действительно знаковый характер. От Суры Адриан узнал, что будет усыновлён Траяном![167]

Это была действительно великая новость! Усыновление делало его наследником бездетного Траяна, а, следовательно, будущим принцепсом. Если Траян усыновит его, он, Адриан, отныне становится вторым лицом во всей Римской империи. Траяну, правда, всего пятьдесят пять лет и здоровья он отменного, но Публий-то на двадцать три года моложе, и потому не беда, что во дворец на Палатине он войдёт как хозяин, возможно, и не через один десяток лет!

Должно быть не одному Лицинию Суре Траян сообщил о своих намерениях, или же Сура не только с Адрианом этим поделился, но отношение к нашему герою римских верхов, людей близких к Траяну, резко изменилось к лучшему: «с тех пор друзья Траяна перестали презирать его и высказывать пренебрежение к нему»[168] – так писал биограф Адриана. Из этого, однако, следует вывод, что ранее никакие личные достижения и даже подвиги Публия не помогли ему завоевать расположение ближнего круга Марка Ульпия Траяна. В чём могла быть причина этого? Не исключено, что всё ещё мешала с юных лет им заработанная репутация «greculus'a», гречонка, гречишки. Окружение императора составляли прежде всего люди военные, а они на греков смотрели свысока и не шибко жаловали их подражателей. Теперь от пренебрежения не осталось и следа.

Покровительство и благорасположение Суры Адриан, правда, в том же 108 году и утратил. Лучший друг Траяна отошёл в царство мёртвых. Но симпатию Траяна к себе Публий вроде как сохранил. Как писал Элий Спартиан: «После смерти Суры он стал ещё ближе к Траяну, главным образом благодаря речам, которые составлял вместо императора»[169].

Но прокламированное как бы усыновление всё же не состоялось. Так что, не всё было так просто для Адриана в окружении правящего императора. Возможно, именно поэтому в его судьбе наступил новый неожиданный поворот. В начавшемся втором десятилетии II века Адриан покидает Рим и оказывается в городе, к которому с самых юных лет испытывал самую горячую любовь. Это Афины. Для Адриана столица Аттики – город, совершенно особенный. Это воплощение высших достижений обожаемой им эллинской культуры. Ну какой образованный человек в ту эпоху не мечтал побывать, а лучше пожить в городе, давшем миру и Эсхила, и Софокла, и Фидия, и Поликлета, и Сократа, и Платона, не говоря уже о великих политиках и полководцах Солоне, Мильтиаде, Фемистокле, Перикле! Пусть не ко всем из них их современники-афиняне – были справедливы (вспомним изгнание Мильтиада, Фемистокла, цикуту Сократа), но великая слава Афин оставалась немеркнущей. Бытовала такая греческая поговорка, думается, и римлянам эпохи Империи не чуждая: «Так ты – чурбан, если не видел Афин; осёл, если видел их и не восхитился; а если ты по своей воле покинул их, то ты верблюд».

Адриан не из какого-либо нежелания до четвёртого десятка лет своей жизни не бывал в Афинах. Есть, правда, версия, что в возрасте шестнадцати лет он ненадолго посетил Афины, где позанимался философией под руководством известного философа Изея[170]. Военная и гражданская службы постоянно требовали присутствия Адриана в иных провинциях Римской империи, либо в самом Вечном городе. И вот, наконец, он в Афинах! Трудно даже себе представить, какие чувства испытывал наш герой, поселившись там, где, казалось, каждый камень рассказывал удивительные истории о великом прошлом столицы славной Аттики! Пусть это и была очевидная заминка в его только что выглядевшей безупречной и однозначно успешной карьере, но разве могло что-либо огорчить Адриана во время пребывания в городе своей мечты!

Афиняне не могли не оценить нахождения здесь родственника императора, уже известного политика и воина, а главное, восторженного почитателя эллинской культуры и обычаев. Конечно же, наш герой удостоился ответных горячих симпатий афинян. То ли в 111, то ли в 112 году Адриан получил афинское гражданство по дему Беса и был избран архонтом-эпонимом Афин[171]. Должность эта в столице Аттики и в римское время сохранившаяся и главенствующая в местном самоуправлении, означала управление коллегией из девяти архонтов. Архонт-эпоним заведовал гражданскими и административными вопросами. Именем архонта-эпонима традиционно со времени учреждения этой должности, по преданию, ещё во времена царей-басилевсов, то есть, до XI в. до Р.Х., именовался год. Так что в истории Афин