Ромодановский шлях. Забытые победы - Даниил Сергеевич Калинин

- Не зарывайся, Михалко! У кого людей больше, тот пусть и ведет! А с сотником уговор был, что голове рейтар казаки подчиняются!

Сей аргумент оказался вполне весомым, чтобы заткнуть Янова – но если с Глуховым Петр вполне себе быстро сошелся, то Михалко повел нежинцев как бы рядом, но в то же время не с рейтарами… Еще и Васильку презрительно бросил:

- Что ты за казак такой, что с москалями вечно трешься?!

Вот тебе и союзнички, вот тебе и братья…

Впрочем, друг остался с Бурмистровым, молча сделав наглядный, показательный выбор – а вот сам Петр вдруг осознал себя во главе полусотенного отряда русских воинов… И как-то даже растерялся. Нет, мурзу догнать дело важное – но до момента, когда Петра назначили в капралы и дали солдат с казаками под его начало, месть Нуреддин-бею было делом личным. Месть за друга – одного из павших друзей… Однако в сущности, Прохор ведь был простым рейтаром – а сколько теперь таких «простых» солдат под началом Петра? Целых две дюжины!

И как бы не потерять товарищей, желая отомстить за одного. Как бы не допустить ошибки, что приведет к лишним потерям…

Задумавшись об этом и впервые примерив на себя командирскую роль, Бурмистров откровенно стушевался. Так что погоню на время возглавил Астах Глухов, чьи казаки небольшими парными дозорами вырвались на три сотни шагов вперед, разойдясь веером по степи... Впрочем, в этом был свой сермяжный смысл: коли бегущие татары соблазнились бы напасть на небольшой разъезд донцов, то казаки успели бы отступить – и заманить поганых под залпы рейтар!

Впрочем, какими бы не были донцы опытными степными разведчиками и охотниками, с поля боя бежал ведь не только ногайский мурза. А немногие очевидцы, заметившие бегство татарского отряда с бунчуками, смогли указать лишь примерное направление.

И потому, когда на значительном расстоянии впереди вдруг замаячили конные, их решились преследовать, не делая разницы – мурза это с ближниками, или немногие вышедшие из рубки нукеры, бежавшие вслед за своим вождем…

Важно, что вся «полусотня» Бурмистрова двинулась одвуконь благодаря боевым трофеям – а вот татары уходят на сильно уставших лошадях, не имевших передышки. А потому расстояние, разделяющее их от погони, неумолимо сокращается… И вот уже невысокие фигурки басурман, что виднелись едва ли не у самого горизонта, теперь заметно выросли!

Заметили татары погоню, поднажали, заставив лошадей ускориться до бодрой рыси – размытыми в пыли теням, словно скользящими по поверхности воды! Почуяли стервятники скорую расплату за набеги на русскую землю…

Пыль, вздымающаяся из-под копыт степных лошадок, смешивается с воздухом – создавая позади погони облака, затмевающие солнечный свет. Но выигрыш в скорости уставшим лошадям дастся куда сложнее – и за коротким рывком последует неизбежная потери скорости… Русские воины это прекрасно понимают; ныне все три отряда сошлись воедино под началом Бурмистрова – и почему-то именно сейчас он вдруг почувствовал спокойную уверенность в своих силах:

- Астах! Обтекайте татар со своими донцами слева! Михалко! Справа заходите, но держитесь поодаль – чтобы под наш залп не попасть! Рейтары – в два ряда уступом, на ходу стройся!!!

Казачьи головы наконец-то почуяли, что новоиспеченный капрал собрал волю в кулак и теперь командует как надо – реально понимая, что делает, и что вообще нужно делать… Так что теперь оба атамана без всяких пререканий выполнили приказ Петра – в то время как рейтары безукоризненно исполнили сложнейший маневр по перестроению прямо на скаку!

- Карабины готовь!

Бурмистров, однако, чуть поспешил с последним указанием – до улепетывающих от погони татар осталось еще две сотни шагов… И басурмане, предчувствуя скорую расправу, постарались выжать из своих кобылок под максимум – сумев даже чуть вырваться вперед.

- Поддай! Поддай, родимая! – отчаянно уговаривает свою лошадку рейтар, скачущий позади, за правым плечом Петра. И лошадка, похоже, его действительно послушалась – ибо расстояние, что только что разделяло русских солдат и поганых, вновь стало понемногу сокращаться…

Хотя на самом деле три дюжины степняков, в ужасе улепетывающих от преследователей, последним отчаянным рывком выжали из своих скакунов остаток сил – и буквально загнали лошадей, бегущих теперь все медленнее.

В сущности, татары уже обречены – но не желая с этим смириться, они все еще пытаются бежать… На самом деле лишь оттягивая неизбежный конец.

…Степь, с её бескрайними просторами, кажется безмолвной – лишь свист ветра в ушах, лишь учащенное дыхание… Да кажущаяся сплошным зеленовато-желтым ковром трава под ногами лошадей! Рейтары так же подстегнули своих скакунов – и теперь сама земля затряслась под ударами их копыт… Опасно! Вроде бы и меняли коней совсем недавно, но ведь и свежие могут выбиться из сил на галопе – особенно неся всадников в разогретой на солнце броне!

Впрочем, на скаку солдат обдувает приятный ветерок, что спасает от перегрева – и они летят вперед в единым порыве, ведомые новоиспеченным капралом. А последний безмолвно считает шаги, вглядываясь в спины поганых… Татары, чьи лошадки окончательно замедлились, принялись стрелять в сторону рейтар, развернувшись в седле – но срезни их пока лишь вонзаются в земле под копытами лошадей, не достигая ровных солдатских рядов.

А после случилось то, что должно было случиться – вконец отчаявшись, ногайцы попробовали завернуть влево, в надежде смять немногочисленный отряд донских казаков, прижавших их с фланга. Но развернув лошадей, басурмане сбились в кучу, смешались, потеряв шаг – и рейтары в считанные мгновения сократили отрыв до полутора сотен шагов!

- Прикладывайся… Пали!!!

Грохнул единый залп русских солдат, громовой треск прокатился по степи – а пули стремительными, рассерженными шмелями устремились к врагу. На совесть учат русских солдат – натренированных стрелять с коней до такой степени, что им дался и последний прием: стрельба на скаку! Когда прихватываешь левой рукой поводья, придерживая при этом ложе карабина… И пусть точно целиться в таком состоянии невозможно – но опытные стрелки ударили залпом по направлению скучившегося врага, сумев взять верное упреждение под брюхо вражеских коней – так, чтобы пули полетели именно в наездников! И несколько татар, не успевших припасть к конским гривам, пали на землю – а кто-то зацепился ногами за стремена, и испуганные лошади упрямо потащили их по высушенной степной земле... Кровь их быстро впиталась в сухую почву и жухлую траву, окрасив её в темный цвет.

И пусть в цель угодило лишь треть свинцовых шмелей