Школа снегурочек и тайна пропавшей хранительницы - Валерия Ошеева

МОЮ куклу! – Гордей закричал с такой силой, что не по себе стало не только Алёне. Он яростно тряс той самой куклой, которую сделал Егор. Мартышка едва держалась у него на плече.

– Кто же эта ученица, Гордей?

– Алёна Салиндер, – пробасил на весь зал Гордей, засунув куклу в широкий карман сюртука.

Теперь весь зал смотрел на Алёну. Но ей было на это наплевать.

«Что с Егором? Где Ольга?» – только и думала она. Женя по-дружески сжала её руку.

– Алёна, встань, милая, – потребовал директор. Залившись краской, Алёна поднялась. – Госпожа Северина, продолжайте праздник, а мы удалимся в кабинет, чтобы во всём разобраться. Где классная дама?

– Ой-ой-ой, подождите, совсем запыхалась я, ажно платок набекрень съехал! – в зал ворвалась расторопная старушка-ненка и засеменила по проходу к учительскому столу.

– Бабушка Хадне! – невольно вскрикнула Алёна.

И тут же увидела Егора. Он шёл за бабушкой, разинув рот и заворожённо озираясь. По залу снова прокатилась волна шёпота. Гордей не повернул в их сторону головы, но так сильно сжал губы, что те превратились в тонкую полоску.

– Ты знаешь, кто это? – поинтересовался директор у Северины, которая снова подошла к сцене.

– Понятия не имею, – шепнула та.

– Кто-кто? Бабушка Хадне я. А это внук мой Егор, которого вашний Гордей в воры записал, – старушка остановилась в проходе через стол от Гордея.

«Ну и слух у этой ненки», – подумал директор. И спросил:

– Как же вы про нас узнали? Как добрались?

– Так на кухне ж я работала тут, добраться немудрено!

Старожилы замка, особенно кухарки и повара, зашушукались:

– Хадне? Помнишь такую?

– Припоминаю. Мне казалось, она давно умерла.

Раскатистый голос Гордея заглушил шёпот:

– Господин директор, мы хотели удалиться в кабинет. Ваша ученица, – Гордей ткнул пальцем на Алёну, – использовала запрещённый прибор – множитель.

– Множитель?

Зал заволновался. Северина нахмурилась, а директор поменялся в лице.

– Это правда?

– Да! – Алёна не стала юлить.

Северина, прикрывшись длинным рукавом платья, прошептала что-то на ухо директору.

– Но ведь ты же, Гордей, сказал, что Алёна украла твои игрушки. Получается, это не так?

– Украла или скопировала – какая разница? – огрызнулся Гордей. Мартышка спрыгнула с плеча к нему в руки, и он принялся её гладить. – Давай уже наконец разберёмся во всём наедине и не будем портить остальным праздник.

– Ты прав, идём, – директор жестом подозвал Алёну, и она послушно вышла из-за стола. – Госпожа Хадне, прошу вас подождать и пока присоединиться к ужину…

– Ай-яй, да какой же мне ужин, миленький, когда внука моего избитого нашла за Гордеевой лавкой?

– Что такое?..

Директор резко развернулся, громко скрипнув сапогами. Алёна остановилась напротив учительского стола.

– Да не слушай ты эту полоумную старуху! Она городская сумасшедшая, – ухмыльнулся Гордей, встав между директором и Алёной.

– Подожди-ка, Гордей. Что ты сделал с мальчишкой?

– Вышвырнул из лавки, да и дело с концом!

– Всё было не так! – вдруг яростно закричал Егор, который до этого молча за всеми наблюдал.

– А как?

– Господин…

– Подожди, Гордей, подожди. Тебя мы уже послушали.

Егор увидел рядом свободный стул и запрыгнул на него. Девочки-снегурочки за столом смущённо захихикали.

– Господин директор… товарищи! – Откуда только у него взялось это слово? – Да, мы были с Алёной в мастерской. Да, мы использовали множитель. Он валялся у меня в комнате много лет, я даже не знал, что это за штука! Но Алёна просто хотела принести детям волшебные подарки. А кто-то подложил ей в мешок совсем другие, обыкновенные. И мы пошли к Гордею. А потом я сам запустил конвейер. Алёна тут ни при чём. Я сам сделал эту куклу! И я сам вернулся в лавку, когда Алёна улетела. Она потеряла замораживатель времени, и я пошёл его искать… – Егор густо покраснел. – Товарищ директор, Алёна не виновата. Это всё я!

– Очень трогательно, – фыркнул Гордей. – Можем ли мы вернуться к делу и пройти в кабинет?

Но директор пропустил его слова мимо ушей.

– Скажи мне, юноша, что сделал Гордей, когда застал тебя в лавке?

Желваки заходили на лице Егора. Он уставился в пол.

– Ну же, говори!

– Избил. И бросил у чёрного входа, – Егор мрачно смотрел перед собой.

– Та-а-ак, – протяжно выдохнул директор. – Не знал, Гордей, что ты настолько ожесточился с годами.

– Да кого вы слушаете, господин директор? Ну зарядил я ему пощёчину в сердцах, с кем не бывает.

– Пощёчину? – взбесился Егор. – Пощёчину зарядил тебе я, негодяй!

И на глазах у ошеломлённого зала мальчик стянул с себя свитер. Вся его спина была покрыта ссадинами и синяками.

– Егор, – прошептала Алёна.

Директор нахмурился и, не глядя на Гордея, проговорил:

– Госпожа Хадне, юноша, прошу вас также последовать за мной. Северина, и тебя. Начинайте ужин без нас.

Но тут из неприметного прохода по правую сторону от учительского стола появился карлик с длинной верёвкой в руках. Вот тогда Алёне стало по-настоящему жутко. Она снова поймала на себе ядовитый взгляд Камиллы: общение с этой семейкой не сулило ничего хорошего.

– Постойте-постойте! Чрезвычайно важное сообщение!

Директор рассердился:

– Богиня зимы, да что же здесь происходит!

– Не серчайте, господин директор, – подобострастно прогнусавил карлик. – Ведь в замок с минуты на минуту может прибыть та самая особа, которую вы разыскиваете с незапамятного дня!

– Что? Что ты сказал?

– Совершенно случайно мной была перехвачена переписка шпионки с Белой Чайкой. Господин директор! – воскликнул карлик. – В школе готовился страшный заговор! Вот, взгляните сами на это письмецо.

Зал затаил дыхание, пока директор изучал листок бирюзовой снежной бумаги.

В этот год всё разрешится. Птица сбросит старые одежды и снова станет белее снега. Нам нужна помощь. Явись в торжественный час и расскажи о виденном и слышанном. Если мы не справимся, случится непоправимое. С надеждой на счастливый исход, О.

– Госпожа Северина, узнаёте ли вы этот почерк? – обратился директор к своей помощнице.

Зашелестели рукава верескового платья, и изящные руки Северины поднесли листок к глазам.

– Это я написала, – звонкий девичий голос разрезал тишину.

В зале зашушукались сильнее, чем когда узнали об Алёне. В проходе, том самом, из которого появился карлик, стояла Ольга. Дорогая, любимая Ольга! Руки у неё были связаны. Алёна закипела от злости, когда поняла, что это карлик держит её подругу на привязи.

– Что ж, не будем расходиться, – директор крепче сжал посох.

– Господин директор, – сказала Ольга дрожащим голосом. – Я не шпионка. Больше всего на свете я люблю нашу школу, ведь здесь мой дом! Но я помню добро. Белая Чайка… она стала для меня феей-крёстной. Ею и осталась.

– Госпожа Северина, что всё это значит? Вразумите.

Брови-птицы взметнулись.

– Госпожа Ольга, что вы такое говорите? Белая Чайка – преступница. И если вам что-то известно о её нахождении – скажите сразу и не морочьте нам голову.

– Голову вам морочит совсем другой человек! Много лет! Это он, он, – сорвалась на крик Ольга и указала связанными руками на Гордея, – это он убил моего Олега, он подставил моего волка! Это он, он… – Последние слова утонули в рыданиях, Ольга опустилась на пол.

Карлик хотел было потянуть за верёвку, чтобы заставить её встать, но Северина остановила его и по-матерински обняла Ольгу.

– У меня нет слов, господин директор, – Гордей выглядел оскорблённым. – Вы же знаете, что я давным-давно отошёл от дел…

Директор вытер со лба испарину.

– Голова кругом, – пробормотал он. – Так где же Белая Чайка, спрашиваю я вас?! Где она?!

– Я здесь, – раздался нежный голос.

«Как колокольчик на морозе», – подумала Алёна.

Распахнулись огромные окна, и в залу ворвались северные ветра. Снегурочки прижали к коленям свои юбки. По полу закружилась позёмка, обдавая ноги холодом.

В центральном проходе разрасталось световое пятно. К нему как мотыльки на свет и летели снежинки с улицы. Они складывались в огромных белых птиц. Хрусталь на люстрах звенел, будто приближалось землетрясение. Яркий белый свет постепенно заполнял весь зал. Вокруг источника этого света – неразличимой фигуры человека – и кружились снежные птицы.

И тут всё исчезло так же неожиданно, как началось. Свет в мгновение потух, ветра утихли. В проходе стояла женщина ослепительной красоты. Она вся, с ног до головы, была белая, словно точеная мраморная статуя. И только яркие голубые глаза говорили, что она человек. Лоб женщины украшала жемчужная диадема, а на шее висел массивный кулон из грубого аметиста. В белоснежном, до пола платье с длинными рукавами неземная незнакомка походила на королеву из давно забытых времён.

– Где бабушка Хадне? – в ужасе закричал Егор и спрыгнул со стула, как только прошла первая оторопь. – Верни мою бабушку, ведьма!

Но Белая Чайка остановила его одним взглядом. Директор направил на неё посох.