Рогатый берспредел - Дмитрий Анатольевич Гришанин

— Эй вы, там, ну-ка пасть заткните этой дуре!.. — Две безымянные соседки Вави тут же профессионально скрутили скандалистку и заткнули ей рот раздобытым фиг знает откуда кляпом.

— Еще торговаться за моей спиной стерва смеет с таким-то ничтожеством, — продолжил плеваться яростной слюной в адрес своевольной буренки Фурло Бууух. — Ну я твоим воспитанием попозже займусь. Ух, как ты у меня за все сполна огребешь! Но сперва с этим закончить надо… Слышь, обезьяна! — налитые кровью глаза рогатого психопата уставились снова на меня. — Видит Единый, я хотел по-хорошему миром с тобой порешать. А теперь за язык твой поганый придется инвалидом тебя сделать. Но все затребованное мною ранее ты все равно мне отдашь. И еще копыта помелом своим поганым вылизывать станешь, умоляя, чтоб я скорей все забрал и оставил твою жалкую истерзанную тушку наконец-то в покое.

— Да пошел ты, быч!..

Минотавр атаковал меня, не позволив договорить. И хотя я ожидал уже, разумеется, от громилы этого нападения, мне едва-едва удалось увернуться в самый последний миг от вдруг рухнувшей сверху, как гильотина, секиры. Призванный топор завертелся пропеллером в моих руках, отражая и отклоняя летящие словно одновременно отовсюду рубящие удары огромной обоюдоострой секиры минотавра.

Самому же контратаковать в ответ не было ни малейшей возможности. Игрок десятого уровня был гораздо сильнее и, увы, быстрее меня. Прыти выкладывающегося без остатка игрока девятого уровня хватало лишь на глухую непробиваемую защиту… Вернее, это я так думал, что защита непробиваемая, ровно до того момента, когда, оборвав резко непрерывную череду атак, ничуть не запыхавшийся минотавр грациозно отскочил от меня, разрывая дистанцию. И только тогда выяснилось, что задыхаясь в запредельно быстрой круговерти бесконечной защиты я просто не заметил десятков царапин, которыми оказался вдруг щедро исполосован вдоль и поперек. И только теперь, уже в спокойном состоянии, когда адреналин сражения заметно понизил концентрацию в крови, я разом ощутил волну боли по всему телу от многочисленных порезов. И еще увидел свисающие отовсюду, как лохмотья кожи, пропитанные кровью клочья костюма, превращенного острейшими лезвиями противника всего за минуту нашей стремительной схватки в сущие лохмотья. Невидимый плащ Изумрудного берса, должно быть выглядел сейчас не лучшим образом. Но не понаслышке зная о замечательной способности к самовосстановлению этой ни разу не простой вещицы, о дальнейшей судьбе системного предмета я практически не волновался. В отличии от собственной судьбе-злодейке.

Впечатляющий вес и монструозный вид секиры противника, порхающей в его умелых руках, как невесомое перышко, невольно навели меня на удручающую догадку: что такие ровные, неглубокие и аккуратные царапины, каковые покрывали теперь мое тело, столь грозным оружием могли быть нанесены лишь при искусном контроле и сдерживании его ударной мощи. Проще говоря, на самом деле в бою я пропустил десятки смертельных ударов, сам не заметив как, и не превратился в гору изрубленного вдоль и поперек мяса лишь по доброте душевной отчего-то не желающего мне быстрой смерти минотавра.

— Артефактные кольца, — словно прочтя мои мысли, решил вдруг объясниться, с презрительный ухмылкой, рогатый палач. — Вряд ли ты открыто хранишь их в обычных карманах. Вскрывать же твой пространственный тайник, после смерти, окажется проблематично.

— Тогда, может, вернемся обратно к честному торгу, — пропыхтел я, стараясь не шевелить изрезанным телом, болезненно реагирующим на любое движение. — Я так-то снова согласен вернуть артефактные кольца по четыре миллиона живы за штуку.

— Продолжаешь выделываться, обезьяна, — хмыкнул минотавр. — Ну что ж, тебе же хуже. Помнишь, я обещал сделать из тебя инвалида?.. Походу, пришло время исполнять обещанное.

Рогатый исполин вдруг отзеркалил стойку знакомой техники, и вокруг одного минотавра с монструозной секирой в руках через мгновенье материализовались еще четверо его зеркальных двойников.

«Хитрый говнюк, похоже, выбрал технику Зеркальный шаг еще на четвертом уровне развития…» — мелькнула в голове последняя осознанная мыслью перед началом неотразимой атаки.

И уже через секунду я безвольным мешком с дерьмом плюхнулся задницей на алый от крови снег, с наполовину перерубленными и утратившими чувствительность всеми четырьмя конечностями. Превосходящий по всем параметрам мастер игры десятого уровня запросто уделал бы меня даже в одиночку. Против пятерки же подобных монстров я и вовсе не смог вообще ничего противопоставить. Успел лишь топором отвести в сторону нацеленную в лоб секиру центрального минотавра. Четверка же ударивших меня с боков двойников беспрепятственно рубанула, соответственно, по ногам и рукам. Уверен, могли бы и полностью отсечь все четыре конечности, если б не опасения последующей моей отключки от болевого шока, ну и смерти дальнейшей неминуемой, не приходя в сознания, от чрезмерной кровопотери.

Почему, спросите, я тоже не скастовал собственный Зеркальный шаг? И не встретил атаку четверки двойников минотавра восьмеркой своих «зеркальных отражений»? Да потому что с момента последнего каста этой читерской техники на берегу паркового пруда прошло еще слишком мало времени, и очередной каст техники Зеркальный шаг попросту был мне еще недоступен.

Впрочем, я сильно сомневаюсь, что даже, скастуй я вслед за Фурло Зеркальный шаг, победа в последующем противостоянии пятерки минотавров-десяток с девятью девятками-людьми досталась бы в итоге моей стороне. Однако столь тяжких увечий, в групповом противостоянии с обеих сторон, при любом исходе, я стопудово не имел бы в конце.

— Жалкая упрямая обезьяна, — сказал, как плюнул, склонившийся надо мной рогатый палач, рев которого я едва расслышал в поглотившей реальность багровой пелене чудовищной боли.

Но пара последовавших тут же жесточайших пощечин, щедро сдобренных несмертельными электрическими разрядами, как от шокера — вероятно какая-то специфическая техника дополнительно скастованная минотавром — встряхнули сознание и возвратили еще на какое-то время ясность моему затуманенному взору.

— Жаждал быть инвалидом, — продолжала, меж тем, глумиться нависшая над лицом самодовольная бычья харя. — Ну вот ты и инвалид. Теперь же я… а вернее мы, — небрежный жест в сторону застывших по боках молчаливыми истуканами четверки рогатых двойников палача, — продолжим долго и мучительно тебя истязать. И будем куражиться так до тех пор, пока, как было заявлено изначально, не спишешь из своего Запаса в мое распоряжение скопленный миллион живы. Ну и вернешь следом, само собой, три отобранных у Вивки артефактных кольца. Абсолютно бесплатно вернешь — в качестве добровольного дара мне лично. А пока ты будешь упираться, мы впятером, — повторный небрежный жест в сторону окруживших со всех сторон молчаливых истуканов — двойников минотавра, — станем ежеминутно срубать с тебя по пять клочков мяса. И уж поверь, это будут крайне важные для тебя клочки… Молчишь? Упорствуешь?.. Что ж, глупая упрямая обезьяна, ты сам сделал свой выбор. Первая минута нашего милостивого ожидания близится к концу.