Сидовы сказки - Владислав Артурович Кузнецов

— А то кто же?

Баньши развела руками.

— Не знаю. У тебя тело Мор. У тебя память Мор. Но души Мор у тебя нет. Когда отлетела — не знаю. Думаю, когда безумная бедняжка смотрела на огонь, душа Мор еще цеплялась за тело. Но когда ты отдала беременную женщину свиньям на съедение… Мне осталось только оплакать Мор!

Королева захохотала. Но девочка у нее в животе повернулась и пнула мать — изнутри. У владычицы Мунстера на глаза слезы навернулись, но крик она сдержала. Только зашипела глухо. И снова заговорила не сразу.

— Ты говоришь, что виновата, фэйри?

— Да. Очень.

— Так слушай. Ты, пусть и древняя — слабая и глупая дура. Я — сильная. Это я — Мор, от прозрачных пальцев на ступнях, до изогнутых ресниц. Я — справилась. Хочешь, прощу тебя? Не просто так, но служба будет невелика. Сглазь мне человечка-другого. Имена сейчас назову.

Банши дернула ухом.

— Не трудись. Мне не нужно прощение, да и не у тебя мне его просить. Я ведь пришла объяснить.

И замолчала.

— Объяснить что? — спросила королева.

— Почему завтра мои глаза будут сухи…

Тут королева поняла, о каком сроке говорила подземная жительница. Хотела схватить кинжал, что всегда лежал у нее в головах, броситься. Она ведь не простая смертная, а и обычный человек может при удаче ранить одну из Туата де Дананн. Но руки и ноги отказались слушаться. Закричать хотела, стражу крикнуть — язык отнялся.

Закончилось все почти так же, как и началось. Король Мунстера Куан натащил полную комнату людей — свидетельствовать, и живые стены стояли вокруг роженицы так, что деревянных и не увидать. А там… Ну, может, воздуха не хватило. Что говорит добрый чужеземец? Нет, Куан как раз был весьма доволен, что сморщенный красный комок вовсе не похож на мать. Потому принял на руки и отдал нянькам очень неохотно. Сказал, сам займется воспитанием. Сыновья, мол, не его, матери. А эта — ему!

Сейчас королевне двенадцать лет. Говорят, она видела баньши. Та очень удивилась, что отвод глаз не сработал. Только и сказала:

— Все хорошо, не бойся.

А у самой кулачки сжаты. Крепко-крепко!

Песня, продолжившая звучать

"Чтобы построить новый корабль, нужно 3 года,

чтобы создать новую традицию, нужно 300 лет"

Адмирал флота сэр Эндрю Браун Каннингхем

Примечание автора: здесь и далее курсивом и жирным шрифтом даны разные версии истории, обычным шрифтом — относительная современность.

25 октября 1994 года

Проходная. Пропуск. Прямые, мажущиеся краской коридоры, в которых так легко заблудиться. Светлые стены залиты солнцем, каждая щербинка-царапинка выпирает. Дверь, лакированный шпон "под дуб" покороблен. Невысокий, полноватый человек на мгновение замер перед дверью. Неприятная штука для лектора — гадать, сколько человек придет на лекцию. Десять? Пять? В прошлый раз было двенадцать, от всего потока. Но в прошлый раз была другая тема…

Казалось бы, переживать не о чем. Бухгалтерия Академии отсчитывает копейки внештатному лектору вне зависимости от посещаемости. Не то обидится, пожалуется большезвездному знакомому, которому и взбрело вбить в плотный график курсантскому не нужный курс. Ладно, в расписании история военного искусства смотрится красиво. Но лектор? Инженеришка!

Теперь он сам не рад, что после короткого разговора на конференции по чрезвычайным ситуациям уступил напору генерала. Согласие вырвалось само, и теперь он — любитель — читает лекции будущим профессионалам… Курсантам важнее час сна. Сегодня же, верно, вообще никого не будет. Тема такая. Речь пойдет про флот и море, а у страны нет выхода к морю. Так сколько ее будущих защитников там, за дверью, не будет храпеть, набираясь сил перед более важными занятиями? Чтобы узнать, достаточно чуть повернуть ручку, шагнуть внутрь и начать лекцию.

Через два академических часа лектор знал ответ. Трое. Лектор припомнил старинный анекдот и улыбнулся, поманил тех, что все-таки проявили интерес…

— Вижу, вас действительно интересует Крымская война. С удовольствием продолжил бы разговор… Сейчас обед. Тут, буквально в трех шагах, есть одно заведеньице… Я плачу.

Ну, местечко — громко сказано. Самообслуживание. Кормят, впрочем, довольно вкусно, и язва от здешних обедов появится года через два… гастрит уже есть! А вместо лекции, разумеется, вышла беседа — началась уже у кассы, и край округлого подноса по водворении на столик немедля превращается в дугу Синопской бухты.

— Вот так они стояли…

— У турок, правда, были шансы?

— Были бы. Если бы они не закрыли сектора прострела береговых батарей собственными корпусами.

— И если б "Таифом" командовал турок! А не англичанин, который сбежал в самом начале боя.

— А, вы читали Тарле? Ничего бы "Таиф" не переменил. Во-первых, против него было выделено два русских парохода. Во-вторых, подойдя к русскому линкору с любой стороны, пароходофрегат был бы обречен. Ему бы одной бомбы хватило!

— Но что, если? Он бы тоже успел выстрелить.

— Так на турецких кораблях не было разрывных снарядов. А один слабый залп обычными ядрами… Что он мог сделать? Ну, было бы на эскадре десятком больше убитых.

Разговор свернул на другое, и лектор не сразу сообразил, к чему один из собеседников вдруг поднял палец и в короткой тишине важно изрек:

— Нахимов.

Секунды через три — понял. Адмирал стоял в открытую, у самого борта, в гуще огня. Половина убитых в сражении пришлась на флагманскую "Императрицу Марию". Ядро изорвало его шинель. Здесь и один залп мог оказаться решающим. А без Нахимова…

18 ноября 1853 года.

Он пришел слишком поздно. Не успел ни добить врага — без него справились, — ни закрыть глаза другу. Шальное ядро не могло нанести большего ущерба. Еще вчера лазаревское наследство тащили двое, теперь оно обвалилось на одни плечи. Тяжкая, как небесный свод, слава русского черноморского флота.

Адмирал Корнилов поднимает взгляд от изорванной куклы с восковым лицом друга на гавань Синопа. Ад. Последний день Помпеи. Треск огня, рушащиеся мачты, взрывающиеся погреба. Уже — никакого сопротивления.

— Они не пытались сдаться?

Контр-адмирал Новосильский, завершавший побоище, мотает головой.

— Возможно, в дыму я мог не заметить сигнала…

В опаленной воде, возле дотлевающего остова корабля, еще одно изломанное тело. Турецкий адмирал, Осман-паша, пережил своего противника ненадолго.

25 октября 1994 года

— Новосильский что, врет?

Лектор улыбнулся. Размешал в борще