История Масуда. 1030-1041 - Абу-л-Фазл Бейхаки

продлит Аллах его существование и да дарует победу его родичам, он сидит в доме своем, покамест не придет повеление снова явиться к престолу. Говорят, что неустойчивое счастье должно восстанавливаться [вновь], а счастье, кое постоянно следует желанию, не отвращаясь, того обладатель падет раз навсегда. *Упаси боже от несчастья и перемены обстоятельств!*

Эмир, да будет им доволен Аллах, открыл прием и пред лицо его предстали везир и вельможи. Когда они сели, ввели ходжу Мас'уда. Он исполнил обряд поклонения и встал. Эмир произнес: “Мы избрали тебя на должность кедхудая сына [нашего] Мавдуда. Будь благоразумен и работай согласно распоряжениям, кои будет давать ходжа”. Мас'уд ответил: “Слуга [твой] повинуется”, — облобызал землю и удалился. Ему прекрасно воздали должное. Он возвратился домой, пробыл там с час, затем явился к эмиру Мавдуду. Все, что ему поднесли, доставили туда. Эмир /657/ Мавдуд его принял милостиво. Оттуда он направился в дом везира. Тесть его, везир, был с ним очень добр и отпустил. В воскресенье, десятого числа месяца мухаррама[1508], эмиру Мавдуду, везиру, старшему хаджибу Бедру, салару Ар-тегину и другим дали халаты весьма драгоценные; ни в какие времена подобных не давали и никто этаких не помнил. Названные особы предстали пред лицо государя, исполнили обряд поклонения и удалились. Эмиру Мавдуду дали двух слонов, самца и самку, барабан, дабдабу и вдобавок много к сему подходящего; точно также и прочим. Все дела были полностью завершены.

Во вторник, двенадцатого числа сего же месяца, эмир, да будет им доволен Аллах, выехал [из дворца], прибыл в Баг-и Фирузи, на хазру Золотой площади и сел — здание и площадь ныне приняли другой вид, а тогда они были в своем [первоначальном] состоянии. Еще раньше он велел созвать гостей на пышный праздник, приготовить угощение и подать харису[1509]. Приехали также эмир Мавдуд и везир и сели. Начало проходить войско[1510]. Сначала шла свита эмира Мавдуда: зонт и широкие значки, двести человек гулямов, все в латах, с короткими копьями, множество поводных коней и верблюдов-скороходов, пехота и сто семьдесят человек дворцовых гулямов в полном вооружении. Вслед за ними — дворцовые гулямы, отряд в пятьдесят [человек], и человек двадцать серхенгов, их вожаков, хорошо снаряженных, с множеством поводных коней и верблюдов, а следом за ними вооруженные серхенги. Покуда все прошли, миновало время до часа пополуденной молитвы. Эмир приказал посадить за стол сына, везира, старшего хаджиба, Ар-тегина и предводителей и сел сам. Покушали, и люди, отвесив прощальный поклон, удалились. *То была последняя встреча с сим владыкой, да будет над ним милость Аллаха*.

После их отбытия эмир обратился к ходже Абдарреззаку: “Что скажешь, не выпить ли нам несколько слоновых стоп[1511] вина?” “День-то какой, — ответил тот, — и государь весел и царевич уехал как желал, с везиром и с вельможами, да при всем этом /658/ наелись мы харисы, ради какого же еще дня откладывать вино?” “Давайте отправимся запросто в поле и будем пить вино в Баг-и Фирузи”, — сказал эмир. Доставили уйму вина и тут же со [смотровой] площади отправились в сад. В палатке поставили штук пятьдесят сатгинов и бутылей. Сатгины пустили в ход. “Соблюдайте-ка справедливость, — заметил эмир, — наливайте сатгины поровну, чтобы не вышло обиды”. Поэтому пустили в ход сатгины по полмена[1512] каждый, и пир пошел горой. Заиграли и запели мутрибы.

Бу-л-Хасан выпил пять сатгинов, на шестом бросил щит[1513], на седьмом потерял рассудок, а на восьмом его начало тошнить и его уволокли ферраши. Лекарь Бу-л-Ала на пятом погрузился в раздумье и его увели. Хелиль, сын Дауда, выпил десять, Сия Пируз — девять, обоих отнесли на улицу Дейлемцев. Бу На'им выпил двенадцать и удрал. Дауд Мейменди свалился пьяный, мутрибы и скоморохи тоже все перепились и сбежали. Остались султан и ходжа Абдарреззак. Ходжа выпил восемнадцать и попросил позволения уйти, сказав эмиру: “Довольно, ежели еще поднесут, пристойность и рассудок меня, покинут”. Эмир рассмеялся и отпустил его. Тот встал и, соблюдая, все правила приличия, удалился. После этого эмир пировал в одиночестве и выпил двадцать семь сатгинов по полмена. [Затем] поднялся, потребовал таз с водой и молитвенный коврик, сполоснул рот и сотворил молитву пополуденную и молитву предзакатную. Казалось, будто* он совсем и не пил вина. И все это я, Бу-л-Фазл, видел воочию, своими глазами. А эмир сел на слона и направился в кушк.

В четверг, девятнадцатого числа месяца мухаррама[1514] кутвал Бу Али выступил с войском из Газны и пошел на халаджей, ибо от них: исходила крамола. По всем делам эмир обращался к Бу Сахлю Хамдеви, и на того нашло сильное отвращение, он отстранялся, но соблюдал сторону везира. Он заверял меня, что все тайные совещания и мероприятия, кои принимались, для него неприятны. Я тоже был причастеи к важным делам. Нежелание господствовать и несостоятельность суждений [эмира] дошли до такой степени, что он однажды устроил негласное совещание с Бу Сахлем /659/ — присутствовал и я — и сказал: “Область Балха и Тохаристан надобно отдать Бури-тегину, пусть он с мавераннахрским войском и свитой придет и воюет с туркменами”.

“Насчет этого следовало бы поговорить с везиром”, — ответил Бу Сахль. “Ты на него сваливаешь, потому что он человек просвещенный”, — произнес эмир и приказал мне в этом же заседании написать жалованную грамоту и письма.

Поставив печать, он сказал: “Нужно вручить кому-нибудь из стремянных, чтобы отвез”. “Слушаюсь”, — ответил я. Тогда Бу Сахль заметил: “Не лучше ли было бы стремянному поехать к везиру с решительным приказом послать грамоту дальше?” — “Ладно”, — промолвил эмир.

Великому ходже было написано[1515], что султан повелевает исполнить подобного рода несуразицы, ходжа, мол, знает лучше, что приказать. Бу Сахль сказал мне: “Было бы желательно, чтобы ты от себя сообщил, что я неповинен в негласных советах и неправильных решениях”. Я написал ходже тайнописью и рассказал обстоятельства. Стремянного отправили, и он добрался до ходжи. Ходжа задержал стремянного, грамоту и письмо, потому что понимал, что это неприемлемо, и прислал мне ответ со спешной почтой.

В понедельник, в первый день месяца сафара[1516], из Нагара в Газну приехал эмир Изедъяр[1517], повидал государя и уехал обратно. Ночью из Нагарской крепости привезли эмира Мухаммеда в сопровождении этого царевича и отвели в Газнийскую крепость. Приставом при нем был Сенгуй, начальник стражи. Четырех его сыновей, которых привезли вместе с ним, Ахмеда, Абдаррахмана,