Генерал армии Черняховский - Владимир Васильевич Карпов

18,19 и 20-й танковыми бригадами. Несмотря на превосходство в силах противника, отважные воины этих соединений четверо суток сдерживали врага западнее Можайска, уничтожили десятки танков и несколько тысяч вражеских солдат и офицеров.

Часть сил окруженных под Вязьмой советских армий вырвалась из окружения и отошла на можайский рубеж обороны».

— Молодцы танкисты! — порадовался Иван Данилович за свой любимый род войск. — Дали жару фрицам!

18 октября опять печальная весть: гитлеровцы прорвали нашу оборону на можайском рубеже, взяли Малоярославец и Можайск, приблизились к столице на 80—100 километров. Москва стала прифронтовым городом.

И опять замолчали средства информации. На этот раз очень долго — с 19 октября по 7 ноября. Писали о боях на других фронтах, о трудовых успехах в тылу, о подвигах героев. Уже появлялись страшные опасения — не пала ли Москва? И только «беспроволочный телеграф» приносил весть: «Под Москвой стоят насмерть!»

И вдруг 7 ноября ошеломляющее сообщение о невероятном, фантастическом событии: на Красной площади в Москве состоялся традиционный парад Красной Армии в день 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Советские воины, снаряженные для боя, прямо с парада уходили на Западный фронт.

Эти несколько строк, а точнее, это невероятное событие прогремело на весь мир. Все ждут вести о падении столицы, а там парад! Радость Ивана Даниловича была безгранична. Но поскольку он и его соратники не знали многих подробностей осуществления этого великого события, считаю необходимым рассказать читателям о том, как готовился этот парад, о его стратегическом значении, потому что все это имеет самое прямое отношение к боевым действиям, в которых принимал участие Черняховский.

Это известно мне по архивным документам, воспоминаниям участников, да и сам я — современник тех исторических дней.

В дни, когда враг находился в нескольких десятках километров от города, проведение парада было очень рискованным. Ведь, если бы немцы узнали о нем, они могли обеспечить десятикратное превосходство наземных и воздушных сил, пронзить, как ударом кинжала, нашу оборону на узком участке и ворваться прямо на Красную площадь. Разумеется, это предположение гипотетическое, однако же и не слишком. Немцы ведь не раз прошибали нашу оборону своими клиньями за короткое время и на большую глубину.

Но на этот раз они удара не подготовили. Их разведка не узнала о готовящемся сюрпризе.

На полосах газеты «Фелькишер беобахтер» пестрели такие заголовки: «Великий час пробил: исход восточной кампании решен», «Военный конец большевизма..», «Последние боеспособные советские дивизии принесены в жертву». Гитлер, выступая в Спортпаласе на торжестве по случаю одержанной победы, произнес:

«Я говорю об этом только сегодня потому, что могу совершенно определенно заявить: противник разгромлен и больше никогда не поднимется!»

Командующего группой армий «Центр» фон Бока даже испугала такая парадная шумиха в Берлине. Он сказал Браухичу:

— Разве вы не знаете, каково действительное положение дел? Ни Брянский, ни Вяземский котлы еще не ликвидированы. Конечно, они будут ликвидированы. Однако будьте любезны воздержаться от победных реляций!

В ответ главнокомандующий Браухич напомнил фельдмаршалу:

— Не забывайте о намерении Гитлера 7 ноября вступить в Москву и провести там парад. Я советую вам форсировать наступление.

28 октября Сталин вызвал командующего войсками Московского военного округа генерала Артемьева и командующего ВВС генерала Жигарева и просто ошарашил их вопросом:

— Через десять дней праздник Октябрьской революции. Будем проводить парад на Красной площади?

Генералы оторопели. Москва была в эвакуационных конвульсиях. Город затянуло дымное марево — жгли бумаги в учреждениях. О параде даже мысли не возникало.

— Я еще раз спрашиваю: будем проводить парад?

Артемьев неуверенно начал:

— Но обстановка… Да и войск нет в городе. Артиллерия и танки на передовой… Целесообразно ли?

— Но ГКО считает… — Сталин кивнул на членов Политбюро, которые сидели за столом. — Необходимо провести парад. Он будет иметь огромное моральное воздействие не только на москвичей — на всю армию, на всю страну.

Командующие получили соответствующие указания, и подготовка к параду началась — в сохранении полной секретности.

Почти такой же разговор произошел за три дня до праздника с руководителями Московской партийной организации.

— Где и как вы собираетесь проводить торжественное собрание? — спросил Сталин.

Удивление и молчание и на сей раз были ответом. Никто не думал о проведении этого мероприятия, традиционного для мирного времени.

Сталин разъяснил, почему надо проводить торжественное собрание и в военное время.

— Придется вам потрудиться, побегать. Времени не осталось для подготовки доклада? Если не возражаете, я буду докладчиком.

6 ноября состоялось торжественное собрание, на этот раз не в Большом театре, а на платформе станции метро «Маяковская». Ровные ряды кресел. Сцена для президиума. С одной стороны — ярко освещенный метропоезд, на накрытых столах — бутерброды, закуска, прохладительные напитки.

Приглашенные спускались на эскалаторах. Правительство прибыло на поезде к другой платформе. Было даже более торжественно, чем на собраниях в мирные дни. Все понимали огромное политическое и мобилизующее значение речи Сталина, которая транслировалась по радио на всю страну.

В начале речи Сталин изложил ход и итоги войны за месяца. Он объяснил, почему «молниеносная война» была успешной на Западе, но провалилась на Востоке. Затем Сталин проанализировал причины наших временных неудач и предсказал, почему будут разгромлены «немецкие империалисты». После завершающих здравиц прозвучали слова, которые всю войну были призывом и пророчеством: «Наше дело правое — победа будет за нами!»

Сталин делал доклад спокойно, не торопясь, с обычными для него паузами, прихлебыванием воды. Эта привычная людям по многим, ранее слышанным речь вождя не только содержанием, но и манерой, своей строгостью и убедительностью вселяла в людей уверенность — все будет так, как говорит товарищ Сталин.

Проведенный на следующий день парад на Красной площади не только еще больше сплотил и вдохновил народ и армию на борьбу с агрессорами, но и буквально если не нокаутировал, то поверг в нокдаун германское командование!

Эти две акции наглядно подтверждают высокие качества Сталина как политика и как лидера, объединяющего народы Советской страны. И еще я отметил бы смелость: если бы немцы узнали о подготовке этих торжеств и предприняли соответствующие контрмеры, все могло бы закончиться очень печально.

Для всей страны парад стал неожиданным, потрясающе радостным событием. Поэтому мне хочется коротко рассказать о том, что происходило тогда на Красной площади. Рассказать не от себя — я в этот день был еще заключенным в одном из лагерей Сибири и писал письма Калинину с просьбой отправить меня на фронт.

Это был парад хотя и традиционный, но необыкновенный. Парад не только военный, но и политический, парад-вызов, парад презрения к врагу, парад-пощечина: вот