Обет - Виктор Гросов

на черном коне, выехал вперед, поднимая руку с мечом. Рядом стояла та девушка в синем. Она была неразлучна с самоназванным императором. Девушка была какой-то другой, уставшей.

Битва разгоралась с новой силой. Но теперь уже не было черного дракона, закрывающего небо своими крыльями. Не было и меня, готового встретить его в бою.

Я должен попасть в город. Нужно действовать.

Я прождал до ночи, прячась в лесу и наблюдая за осаждающими. С наступлением темноты атаки прекратились, бдительность воинов Танзина ослабла, многие воины улеглись спать у костров, оставив лишь караулы на подступах к городу.

— Сейчас или никогда, — решил я. — Зверь, ты готов?

— Ага! — прозвучал в моей голове его звонкий голосок. — Давай устроим им шоу!

И откуда он такие словечки знает? Хотя, чего это я? Он же сам сказал, что дракон — это я в обличье Зверя.

Я сосредоточился, взывая к силе моего ядра, к тому бронзовому пламени, что дремало где-то в глубине моего существа. И оно откликнулось.

Крылья вновь развернулись за моей спиной, но на этот раз они были не такими могучими, как раньше. Я чувствовал, что мои силы истощены, что второе превращение за день отняло у меня слишком много энергии.

Но это было не важно.

Я взмахнул крыльями и взмыл в ночное небо.

Над головой сияли звезды, холодные и безразличные. Внизу, в осажденном городе, мерцали огни — последние очаги сопротивления. А я летел на пределе сил.

Перемахнув через стену, я приземлился в темном переулке, едва успев спрятаться от стрелы, просвистевшей у самого уха.

— Кто там⁈ — донесся до меня испуганный крик стражника. — Стой, стреляю!

Я прижался к стене, ощущая, как сердце колотится в груди, словно обезумевший барабан. Силы покидали меня, крылья исчезали, тело содрогалось от усталости.

Вторая стрела пронзила мне плечо, заставив вскрикнуть от боли.

— Это я! — прохрипел я, выходя из тени. — Макс!

— Макс? — стражник, приблизившись, опустил лук.

В этот момент позади воина появилась черная кошка.

Тинг. Ее вертикальные зрачки, обычно холодные и насмешливые, сейчас были широко раскрыты от удивления.

— Ты… ты жив? — прошептала она, не веря своим глазам.

Я улыбнулся, но улыбка получилась кривой и болезненной.

— Жив, — сказал я, и потерял сознание.

Глава 8

Сознание возвращалось неохотно, словно ленивый медведь, потревоженный посреди зимней спячки. Тягучая дрёма ещё опутывала разум, маня обратно в свою теплую тьму, где не было места ни ноющей боли, ни холодному страху. Ещё мгновение — и я бы с радостью сдался, позволив себе раствориться в блаженном небытии.

Но реальность настигла и здесь, безжалостно выдернув из объятий забытья. Она вцепилась острыми когтями жгучей боли в плече, сковала ледяной скорлупой ломоты во всём теле, пропитала воздух горьким запахом лекарственных трав, который неприятно щекотал ноздри, заставляя морщиться.

С трудом разлепив тяжёлые веки, я увидел над собой знакомый низкий потолок своей комнаты, с темными балками, отбрасывавшими причудливые тени на шершавые стены. Тело, словно в коконе, укутывало тепло мягких мехов, приятно гревших даже сквозь туманную пелену, всё ещё застилавшую разум. В воздухе витал едва уловимый аромат дыма из камина, смешанный с чем-то успокаивающим — травяным настоем, лавандой, может быть, или ромашкой — незнакомым, но от того не менее приятным.

Ян сидела у моей постели, её тёмные волосы ниспадали на плечи, словно шёлковый водопад. В глазах, обычно таких живых и лучистых, читалась.

— Прости… — прошептала она, заметив мое пробуждение, её пальцы легонько коснулись моей руки. Прикосновение было таким лёгким, нежным, что я невольно вздрогнул. — Это всё я виновата… Не справилась…

— Не говори глупостей. — Я попытался улыбнуться, но вышло, скорее всего, жалко. В памяти всплыл образ Зверя, кружащего вокруг с охапкой разноцветных искр. Вот уж кто бы не стал церемониться с соплями! — Ты тут ни при чём. Это всё Танзин…

— Да, Танзин… — эхом отозвалась Ян. — Мой брат… Чудовище. Кто бы мог подумать…

— А он… сильно изменился? — спросил я, с трудом фокусируя взгляд на её лице.

Мне было интересно услышать ответ. Не мог же он быть классическим злодеем?

Ян на мгновение задумалась, нервно теребя край одеяла.

— Не знаю… — прошептала она наконец. — Раньше он был другим. Добрым, заботливым… Мы были не разлей вода, понимали друг друга без слов. А потом… — Она замолчала, отводя взгляд. — Последние несколько лет всё было… иначе. Он стал каким-то… одержимым.

— Одержимым? — я нахмурился. — В каком смысле? Чем?

— Не знаю, — Ян горько усмехнулась. — Сначала я не придавала этому значения. Думала, просто взрослеет, интересы меняются… Он много времени проводил в библиотеке, изучал старинные свитки, покупал их у купцов, даже заказывал у мастеров копии из императорского хранилища. История нашей династии, древние легенды, предания о магии… Он был буквально поглощён этим.

— Кольцо Дракона? — догадался я.

Ян кивнула, и её лицо омрачилось.

— Теперь я понимаю, что — да. Кажется, именно тогда он всерьёз увлёкся легендами, в том числе и о Кольце. В нашей семье оно всегда передавалось по наследству, но скорее как… драгоценность, реликвия. Никто по-настоящему не верил, что это не просто красивая сказка.

— А Танзин поверил… — прошептал я, вспоминая громадного чёрного дракона, закрывающего собой небо. — И сумел пробудить его силу. И как захватил власть?

— Всё произошло на семейном ужине, — продолжила Ян, и её голос, обычно звонкий и мелодичный, задрожал, словно тонкая струна под напором холодного ветра. — Обычный вечер, ничто не предвещало беды… Мы собрались за столом, как и сотни раз до этого — отец, с его неизменной мудрой улыбкой, мать, её глаза лучились теплом и любовью, Танзин, всегда такой вежливый и учтивый, Акио… мой старший брат, наследник, правая рука отца, смелый и сильный… Всё было как всегда, царила атмосфера радости и беззаботности… мы шутили, смеялись, отец рассказывал о последних новостях из столицы, делился планами на будущее…

Ян запнулась, её нежные пальцы сжались в кулаки, словно она пыталась удержать внутри себя, не выпустить наружу болезненные воспоминания, грозившие захлестнуть с головой.

— А потом… — продолжила она, с трудом проталкивая слова сквозь ком в горле. — Потом Танзин предложил выпить чая. Он сам настоял на том, чтобы провести чайную