Сила Боли - Павел Александрович Зверев

— Куда ты? — спросил Клим, подпирая стену.

— Кое-кто не внял моим предупреждениям, — пожал плечами. — Надо бы это исправить.

— Да как ты их теперь найдешь? — скривился Седой.

— По запаху, — улыбнулся я. — Двое ушло? Так? Долго они не проживут.

— Сделай так, чтоб они страдали! — буквально выплюнул Лешк. — Чтобы орали от боли и молили о скорой смерти! И тогда, видит Шекес, моя душа — навсегда твоя!

На этот раз спецэффектов не было. Только Лешк внезапно покачнулся, но на стуле усидел. Лишь побледнел, стискивая зубы, когда будто раскаленной кочергой на его левом предплечье стал проявляться знак — точно такой же, какой на щеке красовался у Зака. Два треугольника, где один больший, направлен острием вниз. А второй, что поменьше, основанием опущен на одну треть в тело первого, и вершиной, лишь немногим, выступающей из основания большего. Знак бога теней, бога воров и убийц. Забавная такая метка и еще больше забавно, что вот так походя, можно к нему возвать.

— Это вообще нормально? — с иронией в тоне обратился я к Климу.

— Ты о чем конкретно? — криво усмехнулся он. — О том, что двое взрослых мужиков добровольно всучили тебе свои жизни и души? Или о том, что Шекес эти клятвы принял?

— О втором, пожалуй, — рассеянно бросил я. — Первый пункт меня особо не интересует.

— Боги, — вздохнув, произнес Клим. — Самая непостоянная сила, спрогнозировать действия которой практически невозможно, — как по заученному выдал он. — Ради них могут совершать подвиги, достойные баллад, либо же, творить ужасные деяния, но так и остаться ими незамеченными. Но, шутки ради, сгоряча сказанное словцо, может послужить причиной, для обретения божественного внимания. Ну, а там, уже как повезет, от взгляда, до поцелуя.

— В смысле? — не понял я.

— Сила божественного дара имеет четыре градации, — пояснил Климон. — Божественный взгляд, божественное прикосновение, объятие и поцелуй соответственно.

— А еще есть трахнутые, — проворчал Зак.

— Это миф, — сморщился Клим. — Хотя, скорее, просто неправильное трактование фактов. Трахнутные, — снова сморщился парень, — это уровень силы равный архимагистрам, в случае с магами, либо же, мастерам, если речь идет об одаренных. А вообще, например, в академии Монеста считается, что это не божественный дар такой силы, а напрямую воля бога, либо же по-простому — аватар. Но их за всю историю были единицы. Хотя, тут скорее единицы именно что засветились, так сказать. Но всё это лишь домыслы и ничего более.

— Надо заканчивать задавать тебе вопросы, — проворчал я совсем тихо. — Конкретно, вот подобные клятвы это нормально? Как вообще к этим клеймам отнесутся другие? И можно ли подобную клятву выбить силой?

— Вопросики у тебя, — шумно выдохнул Клим, мотнув головой. — Силой? Клятву, подтвержденную богом? Ну, если жить надоело, то можно. Боги, знаешь ли, обладают прескверным характером. И любое навязывание себе желаний смертных воспринимают не просто в штыки, но с вызовом. А там, кто во что горазд. Что касается самих клятв и меток, то здесь всё проще, — пожал плечами Клим. — Это, как с длинной ушей. Кому-то абсолютно безразлично, какого ты роста, какой цвет у тебя кожи и какому божеству в твоем доме посвящен алтарь. А вот кому-то поперек горла встанет прикус твоих зубов.

Повеяло, прямо скажем.

— Ну, а насчет самого факта случившегося, — вновь пожал Клим плечами, — бывает, случается. Сильные искренние эмоции и приверженность к аспектам упоминаемого божества — вот и весь сказ. Главное, что ты, Рэм, считай, на ровном месте заполучил себе двух человек, в верности которых можешь теперь не сомневаться вовсе. Ты же, как я понимаю, просьбу Лешка исполнишь?

— Правильно понимаешь, — усмехнулся я, смотря в глаза Седому. — Будь уж уверен.

Тот взгляда не отвел и лишь коротко кивнул, почесывая отметину на своем предплечье. Хмурым он был и до этого, но сейчас выражение лица и вовсе перестало казаться живым.

— Пусть они страдают, — скривился он. — Ублюдки.

Ненависть. Знакомое чувство, которое сейчас, к счастью, ко мне не относится. У меня к двум сбежавшим нет никаких чувств. Только обещание, которое я давал каждому. Было еще что-то, чему я никак не мог подобрать описания. Не жалость к Лешку, нет. Не сочувствие, тут тоже мимо. Тогда, что? Хм. Протянув взгляд по помещению таверны, по следам пожара, крови и разбитой посуде, ощутил подкатывающую злость. Эти ублюдки тронули МОЁ! Посмели испоганить то, что принадлежит МНЕ! И это так же касаемо людей.

— Клим, — поднялся я со стула, — возьми из комнаты Лика все монеты и украшения, что он прятал. Лешк, подсчитай, прикинь, на что мы можем рассчитывать. Нужно вернуть этому месту уют. Отложи Лике и Толстому, им реабилитация нужна будет. Об остальном я позабочусь.

— Один что ли? — проворчал Зак, тоже поднимаясь.

Но после сморщился и отвел взгляд. Оно и понятно, один раз он уже отлучился, и теперь имеем, что имеем. Остальные промолчали. Клим с толикой растерянности во взгляде, а Седой лишь поджал губы.

Отвечать на несомненно риторический вопрос Зака не стал. Спокойным шагом вышел на улицу, вдохнул полной грудью вечерний воздух и постарался расслабиться. Немногим больше суток я избавился от оков Мастера, но такое чувство, будто прошел месяц. А ведь всё только начинается.

На этой мысли запустил по телу волну изменений. В первую очередь это коснулось внешних органов чувств. Защипало в носу, когда стал улавливать множественные грани тех запахов, что витали вокруг. Зрение перестроилось, сильнее обозначив энергетическую взвесь. Потоки энергии плавно скользили по миру, словно эдакие завихренья. Стоит сосредоточиться на них, как четкость выкручивается сильнее, и я могу видеть, где энергии больше, а где меньше. Кожа тоже, пусть и стала плотнее, но качество осязания так же возросло. Направление ветра, его температура и сила. Уши чуть удлинились, расширяясь в ушной раковине, чтобы полнее воспринимать звуки. Повседневность мира ушла на задний план, тогда как вперед вырвалось биение человеческих сердец позади меня. Три вполне себе крепких и сильных, а вот два с перебоями. Этого мне было вполне достаточно, так что дальше меняться не стал. Даже лицо осталось человеческим, как, впрочем, и тело целиком. Лишь пальцы, да и руки в целом, слегка удлинились. Да