О демократии и культах смерти: Израиль и будущее цивилизации - Дуглас Мюррей

Nova принимали наркотики. Очевидно, что большинство из этих наркотиков запрещены в Израиле. Но никто не хотел быть замеченным в попустительстве их употреблению или в обвинении жертв в том, что они их принимали.

Медицинские работники и терапевты, с которыми я беседовал, часто возвращались к этому вопросу. Со временем, говорили они, будут проведены исследования лекарств, которые принимали люди, их воздействия на них, а также того, как одни лекарства могли помочь людям выжить, а другие явно снижали их шансы на выживание.

Многие из тех, кто выжил, принимали кокаин, который является стимулятором. Некоторые из них были среди тех, кто пробежал много миль, чтобы спастись от террористов. Многие выжившие рассказывали мне, что не могли поверить, как далеко и как быстро они бежали. Рассматривая потом карты, они поражались своей выносливости. Конечно, в некоторой степени это было то, что происходит с каждым человеком в ситуации "бой или бегство", когда организм наводнен адреналином и кортизолом. Тем не менее, люди, принимавшие кокаин, возможно, имели преимущество.

Возможно, самыми страшными наркотиками, которые можно было принять в момент начала бойни, были наркотики, расширяющие сознание, которые включают в себя психоделический "трип" и могут заставить человека почувствовать себя в мире с миром. К таким наркотикам относятся ЛСД, МДМА и псилоцибиновые грибы. Люди, принявшие их, практически не могли осознать ситуацию, в которой оказались. Люди, которые буквально готовились к единению с лучшими аспектами Вселенной, вместо этого оказались лицом к лицу с худшими вещами, которые только можно себе представить. Кто может понять, какое смятение и ужас испытывали многие из молодых людей, принимавших тот или иной наркотик в последние минуты жизни?

Для тех, кто выжил, кто принимал некоторые из этих препаратов и видел худшие из ужасов того утра, сочетание факторов уже было слишком сильным. Одна из истин, связанных с травмами, заключается в том, что любой человек, попавший в опасную ситуацию, находится в бесконечно лучшем положении, если он каким-то образом предвидел ситуацию или ожидал, что ему придется столкнуться с опасностью. Но тот, кто столкнулся с подобным совершенно неожиданно, с гораздо большей вероятностью получит долгосрочную травму от этого события. Пережить самое страшное зрелище, которое только можно себе представить, - убийство друзей у вас на глазах - в тот самый момент, когда ваш разум и тело меньше всего этого ожидают, - мало кому под силу. Я спросил одного профессионала о том, что случилось с некоторыми молодыми людьми, которые попали в больницы с вечеринки. "Их разум просто разрушился", - объяснила она. Смесь открытости и ужаса, спокойствия и ужаса была слишком тяжела для мозга".

Через несколько недель после массового убийства я провел ночь в центре воссоединения в Кейсарии. Там были мемориальные стенды и стены со свечами в память об убитых друзьях. Были и фрески с изображением пропавших без вести. Внутри была танцевальная площадка и сцена, на которой выступали музыканты. В начале вечера никаких развлечений не было, но по мере того, как ночь продолжалась, и все больше выживших приходили сюда, что-то вроде призрака вечеринки возобновилось.

По периметру располагались различные виды деятельности. Среди них были и ремесленные работы. Возможно, это часть фестивальной сцены и часть процесса восстановления, чтобы сосредоточиться на достижении небольших целей. В других местах проводились лечебные мероприятия для выживших. Здесь была зона для массажа, йоги и физиотерапии.

Среди собравшихся там людей я получил некоторое представление о круге пострадавших. Например, там был пятидесятивосьмилетний мужчина по имени Эран, который недолго стоял на улице. Он оказался отцом прекрасной двадцатишестилетней девушки Ории. Она пришла на вечеринку Nova с друзьями.

Утром Эрана разбудили звонки Ории и одной из его дочерей. Ория звонила в отчаянии и ужасе. Поначалу Эран не мог поверить в услышанное. Рассказывая, как сильно она его любит, она успела поведать, как ей удалось спастись от боевиков на фестивале Nova и сесть в машину со своими друзьями Шароном и Шахаром - братом и сестрой. Им удалось отъехать на несколько миль от вечеринки, в сторону кибуца Мефальсим. Похоже, они думали, что там будут в безопасности, и отчаянно пытались попасть внутрь. Они не могли знать, что внутри Мефальсима тоже идет резня.

Более чем через час после начала террористической атаки автомобиль, в котором находилась Ория, был обстрелян террористами. Она перевернулась, и после этого последовательность событий стала непрозрачной. Эран разговаривал с дочерью по телефону так долго, как только мог. Он просил ее покинуть место, где они находились, но она сказала, что полиция велела ей остаться. Наступило замешательство, и не в последнюю очередь потому, что, как выяснилось, террористы, стрелявшие в машину, в которой находились Ория и ее друзья, были одеты в форму израильской полиции. Они сняли ее с убитых полицейских . Поэтому кажется вероятным, что люди, которые сказали Ории оставаться на месте, на самом деле были террористами.

В какой-то момент Шарон в панике окликнула брата. В Шахара стреляли, когда он пытался вернуться в машину, чтобы помочь ей. Эран мог слышать все это по телефону.

Одним из последних сообщений, полученных им от дочери, была фотография ее друга, лежащего мертвым у нее на руках. Он показал ее мне. Дочь словно пыталась доказать ему, что все это было на самом деле. И как будто она все еще надеялась, что он знает, что делать, когда ты находишься в центре перестрелки, а на твоих коленях лежит застреленный друг.

Эран не знал, что случилось с его дочерью в последние минуты ее жизни. В последующие дни, пока шли бешеные поиски мест массовых убийств, он не терял надежды. "Я надеялся, что ее схватили", - сказал он мне. Но через три дня после ее смерти парень Ории нашел ее тело. Она лежала под деревом примерно в ста метрах от места, где была найдена машина. Похоже, она дошла до дерева и умерла под ним от потери крови. Когда ее отец снова показал мне фотографию окровавленного друга Ории на ее коленях, он сказал: "Девушки не слушают своих отцов до последней минуты". По его лицу текли слезы.

Как и многие другие, Эран все еще пытался разобраться в том, что произошло не только с его дочерью, но и с его страной. Он сам участвовал в Первой ливанской войне, а его отец воевал в 1973 году. В 1973 году он не видел отца в течение ста дней. Затем Эран вернулся в настоящее. "Как они застали нас спящими?" - спросил он. "Они уничтожили наши прекрасные цветы".

*