О демократии и культах смерти: Израиль и будущее цивилизации - Дуглас Мюррей

Может показаться странным, и во многом так оно и есть, что люди хранят изображения, о которых большинство надеется забыть. В те дни я часто с этим сталкивался. Люди в самых обычных обстоятельствах вдруг делали на своих телефонах снимки, вызывающие абсолютный ужас. У меня уже были версии подобного. На севере Нигерии лидеры общин в отдаленных деревнях иногда приносили папку с изображениями, чтобы показать мне. Изображение за изображением на странице за страницей тел, лежащих мертвыми на полях. Мужчины, женщины и дети, расстрелянные или изрезанные мачете, а изображения их тел теперь нелепо помещены в папку с кольцами в офисном стиле, чтобы показать посетителю. Эти тела были уликами, и только так общины могли доказать кому-либо из внешнего мира, что то, о чем они говорили, произошло на самом деле.

Но в век смартфонов и в этот момент в Израиле это несоответствие усилилось. Однажды, когда я находился в израильском парламенте, ко мне подошли родственники людей, погибших 7-го числа. Они были там, чтобы лоббировать интересы политиков. Но когда они рассказывали мне о том, что произошло с их родственниками, двое из них, обе женщины, достали свои телефоны и показали мне снимки своих погибших членов семьи, лежащих в лужах крови. Они плакали, показывая их мне, снова смотрели на них и убирали телефоны.

Конечно, это попытка сохранить свидетельства, чтобы иметь возможность постоянно напоминать всем, кто хочет слушать, о том, что произошло. Но я заметил и другое: эти образы - даже ужасные - были им дороги.

Один из самых ярких примеров этого - рассказ молодого человека, который присутствовал на вечеринке в Нова и которого я встретил на встрече выпускников. Он был немного одинок, но всем, кто хотел слушать, он рассказывал историю о том, что случилось с ним тем утром, причем делал это медленно, с мучительными подробностями. Он пришел на вечеринку один, но встретился там с друзьями. Он сказал, что не любит ездить на вечеринки в машине с друзьями, потому что ему нравится, что он может уйти, когда захочет, и не нужно ждать, пока соберутся другие. В то утро это было преимуществом.

Он рассказал, что когда началась стрельба, ему удалось добраться до места, где была припаркована его машина. Он спрятался на водительском сиденье, не смея пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы завести двигатель. В этот момент он достал свой телефон и начал показывать мне видео, снятое на камеру телефона. Он опустился на переднее сиденье , но записывал изображение впереди себя и сбоку. Было слышно его дыхание, когда он наблюдал за фигурами вдалеке, переходящими из машины в машину. Это были безоружные жители Газы в гражданской одежде, а не террористы ХАМАС, пояснил он. Они были частью большого количества людей, которые хлынули в Израиль после того, как террористы прорвали границу. Это были женщины и мужчины, и они грабили машины, оставленные на фестивальной стоянке. Найдя в одной из машин кого-то живого, они сообщили об этом террористам, которые пришли и убили их.

Внимательность молодого человека чувствовалась и сейчас, когда он пересматривал увиденное утром. Рядом с его машиной, справа от нее, стоял другой автомобиль, а между ними прятался молодой человек. Это был привлекательный молодой человек лет двадцати с небольшим, и он смотрел через капот на людей, которые перемещались между машинами. Молодой человек, показавший мне это, объяснил, что он пытался уговорить этого молодого человека сесть в его машину. Но тот просто не мог этого сделать. Он не мог заставить себя рискнуть открыть пассажирскую дверь и быть услышанным террористами или попасть в поле зрения их помощников.

В конце концов мародеры подошли слишком близко, и молодой человек с машиной уехал. Он объяснил, что, когда он это делал, внимание всех людей, собирающих мусор среди машин, обратилось на него, а затем на молодого человека, которого он пытался уговорить сесть в свою машину несколькими минутами ранее. Отъезжая, он видел, как толпа надвигается на приседающего молодого человека. В зеркале заднего вида он увидел, как они линчуют его.

Главный выход уже был забит расстрелянными машинами и телами, но он знал, что есть и другой путь с фестиваля. В какой-то момент ему удалось подхватить еще одного молодого участника вечеринки, который лежал на заднем сиденье, пытаясь выбраться наружу. Он в мучительных подробностях описал ужас, звучавший в голосе этого молодого человека. Возможно, он был под наркотиками, а может, просто кричал от ужаса. Но когда водитель пытался придумать, как выбраться из этого района, молодой человек на заднем сиденье продолжал выкрикивать ему советы. В конце концов молодой водитель не выдержал. Он сказал ему, что нужно уметь думать. Молодой человек выпрыгнул из машины. Мужчина, сидевший в машине, не знал, что с ним произошло. Но в своей машине он сумел выбраться через не заблокированный выезд, и, несмотря на то, что по нему много стреляли, ему удалось скрыться.

Рассказывая эту историю, он постоянно держал в руках свой телефон, вызывая на экран видео или утренние снимки, когда они были уместны. Я заметил, что даже во время второго рассказа он смотрел на изображения с неким удивлением, как будто все еще пытался понять, что он видел, или ему нужны были доказательства того, что это было на самом деле. Как будто он должен был продолжать смотреть на них, или как будто в следующий раз он сможет лучше понять что-то в этом. Очевидно, он был глубоко травмирован, но на данный момент выхода из этого состояния не было. Вряд ли он когда-нибудь забудет молодого человека, который не сел в его машину, или перестанет удивляться тому, кто вышел. Не было никакого способа завершить какую-либо часть его истории.

Вместо этого, пока вокруг него происходило воссоединение, он просто стоял, держа в руках телефон и готовясь рассказать любому, кто спросит, о том, через что ему пришлось пройти и что он видел, в подробностях, секунда за секундой.

* * *

Даже в религиозной чашке Петри, которой является Ближний Восток, друзы - удивительный народ. Сегодня эта община насчитывает менее миллиона человек, рассеянных между Израилем, Ливаном и Сирией. Хотя они говорят по-арабски и имеют множество арабских обычаев, их религия уникальна. Она имеет сходство с исламом и христианством, но в целом считается отколовшейся от шиитского ислама. Общины друзов в Израиле относительно независимы (религия выступает против межнациональных браков, а обращение в другую религию невозможно). И хотя они составляют лишь немногим более 1 % населения Израиля, многие