Альманах «СовременникЪ» №4(24) 2021 г. (посвященный 800-летию Александра Невского) - Альманах Российский колокол

выдают шинелей».

Форма ныне, брат, не та,

А чтоб согреть солдата,

Удобствами обосновав,

В войсках дают бушлаты.

Не сапоги, что много лет

Были всем по сердцу.

Сейчас солдат у нас обут

В коротенькие берцы.

Оружье, брат, и то не то —

Гранатой с автоматов!

Служба год, потом домой.

И что ж там за солдаты?!

В январе отслужил внук

И ясность внес в беседу:

«Как вы закончили войну,

Все изменилось, деды.

Но, как и вам, не надоест

Отчизну беречь свято,

Еще гордость есть и честь,

Пусть в берцах и бушлатах».

Дрожит земля…

Дрожит земля на улицах столицы.

Дрожит земля у стен ее Кремля,

И, видя мощь и силу нашу «в лицах»,

Враги скулят, забившись по щелям.

Дрожит, чтоб не дрожало от разрывов.

Дрожит, чтоб больше не было беды,

Чтобы к нам гости приходили с миром,

Чтоб в восемнадцать не было седых.

Дрожит в груди от гордости народа

За то, что нам деды́ сумели защитить.

Чеканит четко шаг парадная коробка,

Чтобы могли мы не дрожать, а жить!

На улице донецкой…

На улице донецкой

Цветет сирень в мае.

На улице донецкой

Работают, мечтают.

По улице донецкой

Печально от порога

Вдоль астр и гиацинтов

В последний путь дорога.

На улице донецкой

Стоит запах бензина.

По трассе осветленной

Сутки шумят машины.

Везут людей привычно

Знакомою дорогой,

Счастливых и усталых,

К домашнему порогу.

По улице донецкой

Гуляют внуки с дедом.

Девчонки и мальчишки

Рулят велосипедом.

И смог порою с гарью

Вдоль улицы донецкой.

Одно не пожелаю я:

Судьбы улиц Донецка.

Европа, вспомни…

Было намечено солдату

Судьбой, уйдя за рубежи,

Чтобы добить в Европе гада,

В могилы братьев положить.

Погибшими спасать Европу

Приходится в который раз,

А нас в очередной раз топят,

И снова плещет море зла.

Паны в Варшаве подзабыли,

Столица как цела осталась.

Останкам «кости перемыли»

И сносят, сносят пьедесталы.

Коротка память и Софии,

Сейчас на что-то уповает.

Придется каяться. Забыли,

Как русские не раз спасали?

Напомним Праге, как звала:

«На помоц, рудая Армада!»

А вот сейчас не сберегла

Памятник Маршалу. Не надо?

По кругу все неумолимо.

В истории придет тот час,

Еще вы вспомните могилы!

Всё восстановите не раз!

«Бессмертный полк»

Поток тот улицей повлек

Взор юных лиц, седой висок.

На запад, юг и на восток,

Как нашей памяти звонок,

Идет, идет «Бессмертный полк».

А в нем глаза тех, кто полег,

Кто до «полка» дожить не смог.

Напоминая всем про то,

Как этот мир порой жесток,

Идет, идет «Бессмертный полк».

И не опишешь в пару строк

Все чувства в глянцевый листок,

Как он широк и как глубок,

Ты в том строю не одинок.

Пылит, идет «Бессмертный полк».

Видать в нем токаря станок,

Последний раз с «Ура!» бросок,

Любимой выцветший платок,

Под танки брошенный цветок.

Идет, пылит «Бессмертный полк».

Поведал нам «Бессмертный полк»,

Как невысокий стал высок,

Поднявшись к пулям на бросок,

Что кровь уходит, как в песок,

Что жизнь как тонкий волосок.

Ведет полк – памяти исток.

Глыба

Гранитную глыбу доставкой с Урала

В опаленное место как память прислали.

Потом разместили с бывшим снарядом.

Табличка «Во имя!» – и стоят они рядом.

У российской реки, где бои грохотали,

Там снаряды врагов гранит не достали.

Хребет мы сломали им у тех берегов

И, в Урал упираясь, гнали их с городов.

Дугою схлестнулись в те далекие годы.

Снаряды столкнулись тут с глыбой народа.

И гранитная воля заставила драпать

Их от третьего поля обратно на запад.

Гранитная глыба под военные песни

С глыбой народной – твердынею вместе.

Снаряду с тротилом не порушить за годы

Ни глыбу гранита, ни глыбу народа.

Синие шрамы

Отшумел, отстоял дуб кудрявый,

Защищая родные лощины.

На покой заслужил он право,

Не согнулся ветрам, не сгинул.

Не сказать, что было не жалко,

Но вокруг поднималась поросль.

И решили спилить его в парке,

Пускай то и вызвало горесть.

Вдруг наткнулись острые зубья,

Что впивались в ствол древесины,

Внутри тела усохшего дуба

На след пули свинцово-синий.

Это память прошедшей боли,

Что, как веером, тут стеганула

В ветерана войны и леса

Синим следом свинцовой пули.

Рядом россыпь литой чугунины,

Она ствол посекла в годы брани.

Парню тот назначался гостинец,

Только дуб на себя принял раны.

Нам в его возрастных кольцах

Не приходится сомневаться.

Когда пули вошли, ему ж только,

Как и парню, было семнадцать!

Обезличенное величие

В заросшем лесу с кустами колючими

Стальные ежи с проволокой колючею.

В раскопках района, где была оборона,

С водой, как слеза, воронки, воронки.

Здесь долгие годы природа царила,

Блиндаж осыпался, ручьями размыло

Окоп фронтовой, бедою пропахший,

Бруствер порос васильком и ромашкой.