Предатель. Больше не твоя - Аелла Мэл

— Да, мы с Эмилем решили, что уже достаточно взрослые, чтобы создать свой бизнес и упорхнуть из родительского гнезда. Не вечно же сидеть под боком у родителей, — подмигивает нам через зеркало заднего вида Сабир.

— Вы правы, — задумчиво отвечает Алина, внимательно рассматривая профиль Сабира.

Я молча наблюдаю за этой сценой, чувствуя, как внутри растёт уверенность: между ними определённо что-то есть! Никогда не видела Алину такой — обычно она более сдержанная, а сейчас буквально светится, когда разговаривает с Сабиром.

В машине снова воцаряется тишина, но теперь она совсем другая — лёгкая, почти непринуждённая. Я решаю не мешать зарождающимся отношениям подруги и просто наслаждаюсь поездкой, глядя в окно на мелькающие огни вечернего города.

Когда машина останавливается возле моего дома, я замечаю, как Алина и Сабир обмениваются ещё одним многозначительным взглядом. Похоже, этот вечер станет началом чего-то большего для моей подруги.

— Спасибо за поездку, — благодарю я обоих мужчин.

— Всегда пожалуйста, Диана. До встречи, — улыбается Эмиль Муратович.

— Буду рад увидеть вас снова, — добавляет Сабир, глядя на Алину.

Кажется, скоро в моей жизни появится ещё одна счастливая история любви.

На работу я пришла в приподнятом настроении. Первый выход прошёл успешно, и это не могло не радовать.

Первым делом я поставила на стол цветы, которые сорвала во дворе. Бабушка обожает возиться с растениями, и я решила забрать несколько для своего рабочего места — пусть радуют глаз.

— Не знал, что у вас появился поклонник, — голос начальника отвлёк меня от записей в блокноте. Эмиль Муратович стоял у моего стола и рассматривал лепестки цветов.

— Вы неправильно поняли, — я вскочила с места, поправляя кофту. — Доброе утро!

— Не так понял? — он изогнул бровь, склонив голову набок. Его чёрные глаза словно прожигали насквозь, и мысли начали путаться.

— Моя бабушка любит выращивать цветы и ухаживать за ними. Мне просто захотелось принести их сюда… Если вы против, я сейчас же уберу их.

— Не нужно. Цветы — это прекрасно, — он слегка улыбнулся уголками губ и скрылся в своём кабинете.

Он был странным. В то время как Сабир Ахматович общался со всеми и шутил, Эмиль Муратович держался более официально, хотя и с улыбкой. Я ни разу не видела, чтобы сотрудники позволяли себе шутить в его присутствии, как с Сабиром.

Неделя прошла спокойно. Я постепенно привыкала к работе, но одно никак не давалось — привыкнуть к взгляду Эмиля Муратовича. Когда я смотрела в его глаза, чёрный омут словно затягивал, и было трудно отвести взгляд. А то, как он смотрел… Казалось, будто он что-то говорил, но, возможно, это были лишь мои фантазии.

— Поехали, — бросил Эмиль Муратович, выходя из кабинета и глядя в телефон.

Я быстро схватила вещи и последовала за ним к лифту. Он хотел осмотреть место проведения предстоящего мероприятия, чтобы быть готовым ко всему. Это было новое место, и наша компания впервые собиралась устроить там праздник.

В лифте он всё ещё был погружён в свой телефон, спокойно листая что-то на экране. Я стояла за его спиной, стараясь не думать о том, что впереди ещё несколько этажей спуска. Но в этот момент свет мигнул, и всё погрузилось во тьму. Лифт с металлическим скрежетом замер.

— Нет… — прошептала я, вцепившись в поручень так сильно, что пальцы побелели.

Паника накатила волной, забирая с собой способность дышать. Голова закружилась, перед глазами заплясали чёрные точки. Клаустрофобия, мой самый страшный кошмар, накрыла с головой. Я знала, что это случится, но никак не могла с этим справиться.

— Откройте! — голос дрожал, срываясь на шёпот. — Пожалуйста, откройте!

Сильные руки схватили меня за плечи, встряхнули.

— Диана! Диана, смотри на меня! — голос Эмиля Муратовича пробивался сквозь туман паники.

Я вцепилась в его руки, как в спасательный круг. Казалось, стены сжимаются, воздух исчезает, а пространство вокруг уменьшается с каждой секундой.

— Чёрт возьми! — выругался он. — Дыши, Диана! Слышишь меня? Дыши!

Но я не могла. Воздух словно закончился, лёгкие горели. И вдруг его губы оказались на моих. Это было неожиданно, но… помогло. Как будто кто-то открыл окно в душном помещении. Я почувствовала, как воздух возвращается, как страх отступает.

Не понимая, что делаю, я ответила на поцелуй, и паника отступила. Страх растворился, оставив только ощущение безопасности.

— Диана? Ты меня слышишь? — его голос был низким, полным тревоги.

— Да… — выдавила я, всё ещё вцепившись в его костюм.

Он прижал меня к себе, и я почувствовала, как колотится его сердце.

— Потерпи, сейчас всё исправят, — прошептал он, поглаживая меня по спине. — Закрой глаза и представь, что ты дома. Рядом бабушка, она слушает твой рассказ о прошедшем дне. Алина пришла в гости, вы пьёте чай с пирогами…

Его тихий голос, словно заклинание, помогал мне вернуться к реальности. Я закрыла глаза и представила всё, о чём он говорил. И действительно стало спокойнее.

А потом включился свет, и лифт продолжил свой путь. Я не верила своим глазам, продолжая прижиматься к Эмилю Муратовичу.

— Вот видишь, всё уже хорошо, — его голос звучит спокойно, почти нежно.

— Господи, простите, — я отскакиваю от него, но некуда бежать — за спиной только холодный металл поручня.

Воспоминания о поцелуе накатывают волной. Глаза расширяются от осознания произошедшего, руки инстинктивно прикрывают рот. Бабушка, что же теперь будет… Он же… А я… Как же так вышло?

— Простите, — едва слышно шепчу я и выскакиваю из лифта, не разбирая дороги.

Глава 23

Свежий воздух улицы немного отрезвляет. Прислоняюсь к стене, делаю глубокие вдохи, пытаясь собраться с мыслями. Понимаю — он просто пытался помочь, но… Но это был мой первый поцелуй! Первый, и такой… неожиданный.

— Всё хорошо? — его голос раздаётся совсем рядом, заставляя меня вздрогнуть.

— Да, да, — киваю, не решаясь поднять глаза. Стыд обжигает щёки. Как мне смотреть ему в глаза после того, что произошло? И этот поцелуй… Я отвечала на него, словно потеряв рассудок.

— Тогда поехали? Или тебе нужно ещё немного времени?

— Нет, поехали, — шепчу едва слышно и, едва держась на подгибающихся ногах, направляюсь к машине.

Дорога проходит в напряжённом молчании. Я чувствую на