Колдовство в Скандинавии. Представления о дьяволе, процессы над ведьмами и ведовство - Юлия Викторовна Антонова-Андерссон

От представителей духовенства не требовалось университетское образование. Многие пасторы обучались только в кафедральных школах; высшие учебные заведения (в основном немецкие) оканчивали единицы. С теологическими трудами типа «Молота ведьм»[24] священники, безусловно, знакомились, однако подобные книги не являлись учебниками и не рассматривались как руководство к действию.

И все же на такие произведения ориентировались, поскольку в них давались подробные инструкции о способах обнаружения ведьм и процедурах доказательства их виновности. В Швеции тоже пытались рассуждать об этом. В XVII веке появляются три важных теологических труда: Repetitiones de angelis (1624 год, автор – епископ Юханнес Рюдбекиус), Magia Incantatrix (1632 год, автор – пастор Эрикус Притц) и Ethica Christiana (1633 год, автор – епископ Лаурентиус Паулинус Готус). Последние две работы сильно повлияли на взгляд шведских священнослужителей на колдовство, поскольку их авторы занимались образованием священников.

Все трое соглашались, что не всякая магия априори плоха. Белая магия – точнее, лечение травами – достойна уважения, поскольку связана со знаниями о природе и пониманием философии. Она находится где-то между наукой и мистикой.

В отличие от нее черная магия – дьявольская, и к ней частично относятся заговоры и заклинания, некромантия (общение с душами умерших), хиромантия и косциномантия (гадание на сите). Знания, полученные таким путем, противоречат как юридическим законам, так и законам природы, и потому очевидно, что происходят они от дьявола. В этом пункте теологи полностью отходят от принятых в научном мире постулатов: в XVII веке ученые признавали полноценными науками астрологию и алхимию.

Теологи утверждают, что дьявол ненавидит Бога и желает осквернить все святое. За время своего существования он многому научился и теперь способен проникнуть в самые потаенные мысли людей. С одной стороны, он хочет подражать христианам, поскольку завидует любви Господа к ним, но с другой – пренебрегает христианскими традициями, чтобы оскорбить Бога. Таинство причастия оскверняется превращением облатки в предмет для колдовства. Слова Господа и его имя искажаются в заговорах и заклинаниях, и потому колдунов и знахарей можно считать отступниками.

Шведские теологи отрицают оборотничество: достоверных свидетелей превращения людей в зверей нет. Обвинения в этом вызваны, вероятно, дьявольскими чарами: Сатана либо привел к наблюдателю обычных волков и медведей, либо исказил его зрение.

Скрещиваться с духами люди тоже не могут, а значит, связь с дьяволом – либо сон, либо попытка демонов ввести человека в заблуждение. Зато злые духи вселяются в людские тела – тогда связь становится возможной. Сначала дьявол предстает в женском обличии и в образе лесной или морской девы[25] соблазняет мужчин.

По мнению теологов, различного рода гадания были сродни знаниям, полученным от дьявола

После связи с потусторонним существом в теле дьявольской девы остается мужское семя, после чего Сатана превращается в мужчину и завлекает женщину, передавая ей оскверненное семя. В результате на свет появляется отвратительный склизкий плод, развивающийся не по правилам. У него часто огромная голова или конечности, он поздно учится стоять, ходить и говорить. В народе его называют «подменышем», считая, что тролли подбросили людям своего отпрыска. На самом деле такие дети – отродье дьявола, и потому никогда не смогут быть признаны Богом.

Шведские теологи отмечают, что женщины быстрее мужчин поддаются соблазну Сатаны. Объяснения здесь три: во-первых, женщина слабее, и ее легче искусить. Пример тому – Ева.

Во-вторых, женщина хитра, никто не сравнится с ней в лукавстве. Ее цель – принести своему дому процветание, и для достижения желаемого результата она ни перед чем не остановится: даже обратится к магии, чтобы заполучить чье-то имущество или причинить вред ближнему. Тому же она обучает собственных дочерей.

Наконец, третья причина связана с суевериями и разного рода обрядами и ритуалами, которых мужчины просто-напросто не знают и не хотят знать. Вывод очевиден: казнить женщину за колдовство – все равно что сделать благое дело для мужчины, освободив его от злых чар ведьмы.

Судебные инстанции: кто вершил судьбы ведьм?

В XVI веке судебная система Швеции претерпела значительные изменения. Главным новшеством стало появление апелляционных судов.

Попытки ввести такие суды начались еще в XVI столетии, однако не увенчались успехом. Высшей инстанцией был король, но мало кто понимал, в каких случаях к нему можно обратиться. В результате монарху поступало множество прошений и запросов, из-за чего время от времени назначались «передвижные» суды, в состав которых каждый раз включались новые люди. Вскоре стало очевидно: Швеции необходима инстанция, выступающая от имени короля и в вопросах правосудия наделенная его полномочиями.

В 1614 году учреждается Апелляционный суд Свеаланда (Svea hovrätt), в подчинении которого оказываются уездные и районные суды. Позже появляются еще три подобных суда: в Турку для Финляндии, в Тарту для Эстонии (в те годы Финляндия и Эстония входили в состав Швеции) и Апелляционный суд Гёталанда (Göta hovrätt) для южных регионов Швеции.

Замысел был прост: апелляционный суд – последняя инстанция. Он действует от имени короля, а потому его решения нельзя опротестовать. В XVII веке приговоры низших инстанций не подлежали обжалованию, однако все смертные приговоры и приговоры, предполагающие суровые наказания, должны были передаваться выше. Апелляционные суды знакомились с предоставленными документами, повторно рассматривали дело и выносили свой вердикт. Если состав преступления очевиден и улики налицо – подтверждается вынесенный ранее смертный приговор.

На первых порах апелляционный суд выступал своего рода посредником между низшими инстанциями и монархом: вынесенные им смертные приговоры все равно направлялись на одобрение королю. Через 20 лет эта практика изменилась, и монарху передавали лишь те дела, где существовала вероятность смягчения наказания. Если апелляционный суд принимал решение о лишении жизни, то король становился последней инстанцией, способной помиловать обвиняемого.

Проблема заключалась в том, что король часто отсутствовал, поэтому скоро апелляционные суды наделили также и правом помилования. Решение о смягчении наказания строилось не на букве закона, а на оценке судей, которые могли принять во внимание особые обстоятельства совершения преступления.

Когда в Швеции вспыхнула колдовская истерия, у апелляционных судов прибавилось работы. В попытке как можно быстрее подавить слухи и восстановить мир и спокойствие в провинциях создавались специальные выездные комиссии, обладающие полномочиями на проведение дополнительных расследований и вынесение смертных приговоров.

Так в Швеции к 70-м годам XVII века сложилась примечательная процессуальная цепочка. За священниками с давних времен закреплялась функция контроля и воспитания, за официальными властями оставалось приучение к строгой дисциплине и наказание за непослушание. Потому осведомителями, свидетелями, экспертами и следователями являлись именно служители церкви: