Душелов. Том 6 - Emory Faded

как правило, всегда с таким пренебрежением, словно… мы какие-то неполноценные люди… дикари, что полностью позабыли о том, что такое цивилизованный мир… — и не долго думая, добавил: — Может, такие, конечно, и есть среди нас, но это ведь не означает, что абсолютно все мы такие?..

— Нет, не означает, — покачала она головой. — И извини… я не знала.

— Да ничего страшного, — отмахнулся он, не думая. — В ваших словах тем более не было пренебрежения — вы просто назвали нас так, как вам было удобно, так что и ваши извинения тут абсолютно ни к чему…

— Тогда, может, перейдёшь на «ты»?

— Уверены?

— Да. От этого я лишь чувствую себя ещё более дискомфортно, ведь выходит, что мы не только влезли в вашу жизнь, втянули не пойми во что, так ещё и заставляем сохранять ненужные формальности…

И это не были пустые слова. В словах Алисы действительно чувствовалось это. По крайней мере, так казалось Элиасу. Поэтому в конечном счёте он ответил:

— Хорошо… если вам так будет удобнее…

— Угу, — кивнула она и, продолжив, неожиданно спросила: — Судя по всему, наша группу кажется вам очень странной… да?

— По правде говоря, да… Не то чтобы у нас большой опыт контактирования с людьми из Империй, но этого вполне хватает, чтобы понять всю… — промедлил он, подбирая подходящее слово, явно боясь ненарочно обидеть её, — необычность вашей группы. Например, что вы… точнее, «что ты», — сразу же поправил он себя, — что тот парень, Микаэла… вы оба попросили разговаривать с вами на «ты», хотя явно сильнее нас, несмотря на юный возраст. А раз тот парень ещё встречается сразу с тобой и с той другой, черноволосой девушкой, то, видимо, у него ещё высокий достаточно высокий статус в аристократическом обществе. И всё равно… вас не беспокоят такие вещи, как формальность…

— Ну… честно говоря, я не знаю, что мне можно рассказать тебя, а что нет, но Микаэла… в общем, ещё совсем недавно он был простолюдином… поэтому, наверное, для него такие вещи не слишком важны. А что же до меня, то… раньше я была помешана на этом, как и большинство аристократов. Но потом, повстречав Микаэлу и ещё одного человека, повязанного судьбой с ним, начала незаметно для самой себя меняться. А потом… как-то и заметить не успела, как перестала видеть разницу между аристократами и простолюдинами. Вот, получается было примерно так…

Алиса не была уверена, что ей стоило это говорить, однако подобное её сильно успокаивало — прямо как и в той лаборатории, расположенной под маяком, она чувствовала, что таким образом отвлекается от проблемы и хотя бы немного успокаивается. А спокойствие сейчас ей было особенно нужно перед грядущем…

— Иначе говоря… вам стало жалко этих детей? Из-за этого вы путешествуете с ними и так отчаянно хотите спасти мальчика?

— Не только. Мальчик ещё очень сильно помог нам. Поэтому одна только возможность просто бросить его, даже не пытаясь помочь, мне кажется чем-то неправильным… — и подумав, задала вопрос: — А почему тебя это так удивило? Потому что обычно люди из Империй конфликтуют с ди… — оборвала она себя, пытаясь подобрать подходящее слово, — с людьми из не Империй?..

— Да. И не «обычно», а всегда. И не «конфликтуют», а уничтожают друг друга. Мы… заклятые враги друг для друга. Хотя, наверное, правильнее даже назвать нас «естественными врагами»…

— Но почему? Зачем вы каждый раз нападаете на нас, не давая возможности договориться?

— «Мы нападаем»? — неожиданно вновь обернулся он к ней, посмотрев в её голубые глаза. — Это как раз таки вы, люди из Империй, каждый раз нападаете на нас первыми. Ещё наши родители предупреждали нас о том, чтобы мы даже не пытались договориться с вами, поскольку это совершенно бессмысленное занятие, конец которого всегда один — смерть для всех к этому причастных. И всё равно… порой находятся те, кто пытается пойти наперекор этому правилу, вот только итог остаётся всё тем же. Так что это не мы не хотим с вами договариваться, а вы с нами. Из-за этого нам и приходиться нападать первыми — только благодаря этому наши шансы на выживание хоть немного, но повышаются…

— Нам говорили обратное — то, что это вы по какой-то причине всегда нападаете на нас, не желая даже попробовать договориться…

— Не знаю, что вам говорят и почему… но я своими глазами видел, как моего отца, просто пытающегося защитить свою семью, убили члены группы зачистки, не дав ему даже сказать и слова, хотя он всем своим видом показывал, что сражаться не намерен и хочет лишь договориться.

— И-извини… — опустив глаза, едва слышно произнесла Алиса.

Элиас молча развернулся, продолжив путь в прежнем темпе. Он понимал, что эта девушка не имеет к этому никакое отношение и что ей почти наверняка такое на самом деле не по душе, но просто отпустить эту тему он не мог — слишком уж болезненны для него те воспоминания. Некоторое время после этого внутри него шла внутренняя борьба: одна из сторон была за то, чтобы извиниться перед этой девушкой, а другая же всеми фибрами души была против даже мыслей о подобном.

Будучи погружённым в эту внутреннюю борьбу, он и не заметил, как их путь совсем вскоре подошёл к концу — хруст снега под ногами исчез, и они оказались в нескольких десятках метрах от школы — одиночного трёхэтажного кирпичного здания с заколоченными окнами. И только обведя её взглядом и осмотревшись по сторонам, он наконец смог отбросить ненужные мысли в сторону, негромко проговорив:

— Мы на месте. Это школа. Как я и говорил, склад находиться на втором этаже в физкультурном зале — это там, — указал он пальцем на самую середину здания, где были самые большие окна. — Он разделён на три зоны: основную — сам зал, где храниться всё подряд; боевую — кабинет учителей, где находиться всё боевое снаряжение; и фармацевтическую — хранилище, где должны находиться нужные вам препараты. Войти на склад можно с двух сторон, но оба они, скорее всего, одинакового хорошо охраняются, так что…

— Я понимаю, — кивнула Алиса.

Но как и прежде, никакой уверенности ни в её словах, ни в её действиях не было. Одолевающее её беспокойство и откровенный страх мог заметить в ней в этот момент