Савва Мамонтов - Марк Исаевич Копшицер

Естественно, после таких отзывов правление железной дороги отказалось от покупки «Битвы со скифами» и «Трех царевен», как прежде отказалось от «Ковра-самолета». Полотна были куплены братьями Мамонтовыми. Анатолий Иванович купил «Трех царевен», а Савва Иванович купил для своего московского дома «Битву русских со скифами».

Ну что ж, правление правлением, с него взятки гладки, его дело не давать оценку художественным произведениям, а строить железные дороги, и с этим оно, руководимое Саввой Ивановичем, справлялось как нельзя лучше.

Но вот передвижники… Впрочем, сейчас времена такие, что если передвижники выступили конкурентами Академии, то почему не создать выставки свои, московские, противопоставив их и академическим, и передвижным. И такая возможность после смерти Николая I появилась. В 1858 году в Москве, в Скатертном переулке, на квартире братьев Сергея и Павла Ивановичей Миллер, раз в неделю стала собираться группа московских интеллигентов, любителей искусства. Через два года, 13 мая 1860 года, был «высочайше утвержден» устав, и таким образом родилось Московское общество любителей художеств. Первым председателем его стал хозяин дома Сергей Иванович Миллер.

С 1880 года в доме Васильевой-Шилевской на Малой Дмитровке начали устраиваться периодические выставки. Впоследствии одним из активных устроителей этих выставок станет Савва Иванович Мамонтов, и на них не раз будут выставлять свои картины художники Мамонтовского кружка.

«Летопись сельца Абрамцева», из которой мы уже приводили выдержки, Савва Иванович начал вести с весны 1881 года23. До этого события записывались предельно кратко и, по-видимому, по памяти (зачастую эти записи противоречат документам). Среди записей 1881 года много интересных, колоритных, свидетельствующих о несомненном литературном даре автора. Эти записи замечательно передают обстановку в Абрамцеве «эпохи расцвета». Но придется все же преодолеть искушение цитировать их ради возможности подробней рассказать о значительных событиях, имеющих отношение к истории Мамонтовского кружка.

Васнецов с семьей все лето 1881 года прожил в Абрамцеве в «Яшкином доме» и начал писать «Богатырей», этюд для которых набросал летом 1876 года в Париже.

Каждое утро к «Яшкиному дому» подводили Лиса, огромного коня Саввы Ивановича, самого колоритного из коней абрамцевской конюшни, и Васнецов писал его – это должен был быть конь Ильи Муромца. Для Алеши Поповича моделью послужил Дрюша Мамонтов, тогда совсем еще мальчик, но так как картина писалась много лет и была окончена лишь в 1891 году, то в процессе работы над картиной и лицо Алеши Поповича все больше мужало.

Тогда же, в 1881 году, решено было начать наконец давно задуманную постройку церкви.

История этой постройки очень обстоятельно рассказана в воспоминаниях Натальи Васильевны Поленовой.

Вернемся на три года назад, к весне 1878 года, когда Елизавета Григорьевна ждала рождения Шуреньки.

Вот как описывает Наталья Васильевна Поленова пасхальный вечер 1878 года: «В этот вечер ожил в этом старом помещичьем доме патриархальный дух прошлого и объединил всех своей задушевностью и простотой. А там, за стенами, просыпалась молодая весна, снег таял, везде сочилась вода, монотонно журчали весенние ручейки, и вдруг среди словно насторожившейся природы раздался и разлился торжественный пасхальный звон колоколов Хотьковского монастыря.

Поэзия этой ночи охватила всех и оставила на всю жизнь глубокое радостное впечатление.

С той поры стали ежегодно встречать Пасху в Абрамцеве».

Это, так сказать, эмоциональный зачин. Но выяснилась и практическая необходимость постройки в Абрамцеве хотя бы небольшой церковки. Необходимость не только для тех, кто, как и Елизавета Григорьевна, обладал глубокой верой, но и для Саввы Ивановича, кипучая натура которого искала места приложения для бившей через край энергии.

Практическая необходимость этого предприятия обнаружилась весной 1880 года, когда было сильное половодье, о котором писал Савва Иванович в «Летописи». Пишет об этом и Наталья Васильевна: «В 1880 году в Великую субботу речка Воря сильно разлилась, жители окрестных деревень были лишены возможности попасть через реку в ближайшую церковь и потому устремились в усадьбу, зная, что там будут служить заутреню. Абрамцевский дом наполнился массой молящихся. Тогда Савве Ивановичу пришла мысль помочь этому положению постройкой отдельной часовни».

Вскоре, однако, проект часовни вырос в проект постройки церкви, хотя и небольшой. Поэтому первый вариант, поленовский, задуманный именно как часовня, по образцу северных часовенок-избушек, которых столько перевидел Василий Дмитриевич в Олонецкой губернии, был отвергнут. Тогда им же был сделан набросок проекта церкви. А так как церковь решено было поставить во имя Спаса Нерукотворного, то образцом для нее Поленов избрал новгородскую церковь Спаса Нередицы. «В 1881 году была чудесная весна, – пишет Наталья Васильевна, – опять служили заутреню в доме, съехались все друзья, и снова подняли вопрос о постройке».

Теперь принял участие в разработке проекта и Васнецов, который окончательно освоился в Абрамцеве. Взяв за основу поленовский проект церкви, Васнецов создал окончательный вариант наружного вида – каменных орнаментов окон и других деталей. Проект иконостаса был сделан Поленовым. В конце мая, не дожидаясь официального разрешения, начали строительство – нетерпеливость Саввы Ивановича, его желание как можно скорее начать реализацию задуманного, встретила полную поддержку Елизаветы Григорьевны, Васнецова, Поленова и всех остальных.

24 мая Савва Иванович пишет в «Летописи»: «Приехал архитектор Самарин, и мы назначили место для постройки церкви, вырубили кругом несколько деревьев, и место очень выиграло, когда очистилось. Распоряжения о заготовке материала сделаны, и канавы для фундамента будут начаты». Склонная к порядку, Елизавета Григорьевна хотела все же, прежде чем начать постройку, заручиться разрешением высокопоставленного духовенства. «В 6 часов, – записывает она в „Летописи“ 29 мая, – ездила на станцию встречать митрополита, просила его разрешить постройку церкви. Определенного ничего не узнала и разрешения не получила».

Запись Саввы Ивановича: «31 мая. Воскресенье. Троицын день. Дети ездили к обедне. Вопрос о церкви сделался первенствующим. Пользуясь плохой погодой, весь день просидели за столом с чертежами и рисунками. Все соглашаются на том, чтобы выдержать в постройке стиль старых русских собориков. Церковь будет во имя Спаса Нерукотворного. В 2 часа дня вернулась мама[4] из Введенского[5]. В 6 часов приехал Петр Антонович Спиро. Он не был в Москве семь лет, и мне было искреннее удовольствие увидеть его – молодые годы, прожитые вместе, не забываются. Вечером беседовали и пели». Запись Саввы Ивановича в «Летописи» 7 июня: «Постройка церкви пошла довольно быстро. Размер, взятый 10 ар. × 11 ар., и, кроме того, алтарь 5 ар. Кладка в настоящее время доведена под крышу с трех сторон, только двойное северное окно задержало кладку, но в настоящее время колонны готовы, и завтра окно будет сделано