Че Гевара. Революция длиною в жизнь. Часть 2 - Александр Смольников

Майор Хосе Кеведо и капитан М. Дуран сидели за столом и во что-то играли. Рядом висели гамаки, в одном из них расположился капитан Викториано Гомес Окендо, самый старший из офицеров. Фидель отдал строгий приказ относиться к ним с должным уважением. Офицеры же, со своей стороны, ответили на это уважительно корректным поведением. Фидель часто захаживал к ним, и со временем Кеведо, Окендо и Дуран сблизились с ним.

– Пошли подойдём, Че, поговорим с офицерами. Я особенно уважаю в них высокое сознание воинского долга, что не отнять, именно это! С Кеведо, военным, получившим академическое образование, мне приходилось не раз говорить о подробностях наступления, в котором ему пришлось сыграть столь важную роль.

– Помню, помню, Фидель, как в течение десяти дней 18-й батальон под командованием майора Кеведо оказывал нам стойкое сопротивление, ожидая обещанные подкрепления, которые диктатура так и не смогла доставить.

Фидель с Че, поздоровавшись, подсели к пленным офицерам. Те встали из-за стола, Фидель махнул рукой, чтоб садились. После дежурных вопросов о том, как они содержатся и есть ли жалобы, Фидель сказал:

– Майор Кеведо, ваши солдаты, сержанты и младшие офицеры, захваченные нами, 24 июня переданы в распоряжение Красного Креста в лагеря Лас-Вегас и Сао-Гранде. В Ла-Плате оставили лишь вас троих.

– Спасибо, Команданте Фидель! Я ценю ваше отношение, мы все ценим!

Потом разговорились. В основном, в разговоре участвовали Кеведо и Окендо, а Дуран оказался наиболее молчаливым из них. Казалось, что он ушел в себя, поглощенный своими мыслями и воспоминаниями. Кеведо моложе других, но старший по чину, посмотрев на Фиделя, сказал:

– Команданте, я хорошо вас помню еще по университету, в ту пору, когда мы изучали право на юридическом факультете, – улыбка пробежала по его лицу.

– Это обстоятельство, майор, и послужило причиной, что я направил вам личное письмо с предложением сдаться, когда вы находились в полном окружении в Эль-Хигуэ. К тому же, вы достойно сражались, и солдаты в дальнейшем подтвердили своё глубокое к вам уважение.

Все замолчали, перед глазами каждого пролетели те десять дней сражения не на жизнь, а на смерть, как говорят.

18-й батальон под командованием майора Кеведо располагался в Эль-Хигуэ, в десяти километрах от пика Туркино. На рассвете 12 июня повстанческий патруль завязал перестрелку с солдатами Кеведо. Батальон в ходе боя оказался отрезанным от своих и остался без продуктов. На помощь окруженному батальону приходит авиация, которая, начиная с 13 июня, регулярно атакует повстанцев, ведя обстрел из пулеметов и сбрасывая на их позиции фугасные бомбы до пятьсот фунтов весом. Вокруг Эль-Хигуэ горят луга и леса.

16 июня атака повторяется. В это время транспорт высаживает подкрепление для Кеведо в устье реки Ла-Плата. Ровно в полдень Фидель, учитывая, что окруженные войска уже пять суток находятся без воды, отдает приказ прекратить огонь на три часа и, пользуясь временным затишьем, посылает майору Кеведо письмо с предложением сложить оружие.

В нём Фидель написал: «Вы, честный офицер и знаток законов, знаете, что диктатура – это нарушение всех конституционных и гуманных прав нашего народа. Вы знаете, что диктатура не имеет права приносить в жертву солдат Республики ради сохранения режима, угнетающего нацию, уничтожающего свободы и держащегося у власти лишь при помощи террора и насилия. Диктатура не имеет права посылать солдат Республики сражаться против своих братьев, отстаивающих в борьбе свободу и честь. Мы не ведем войну против армии, мы боремся с тиранией. Мы не хотим убивать солдат и глубоко переживаем гибель каждого из них, несмотря на то что они защищают неблагородное и несправедливое дело.

Мы считаем, что армия призвана служить Отчизне, а не тирании… Ваш батальон окружён, у него нет ни малейшей надежды на спасение: все дороги, тропинки и ручейки перехвачены нашими отрядами и заминированы стофунтовыми минами. Никакая авиация, ни даже действия всей армии уже не смогут спасти Вас».

Получив это письмо, майор Кеведо, верный воинскому долгу, предпочел ожидать помощь, обещанную ему полковником Угальде Карильо, который по радио с борта небольшого самолета призывал его продолжать сопротивление.

До 19 июня идут непрестанные бои. 4 рота 18-го батальона, осуществив вылазку из Эль-Хигуэ, попадает под ожесточённый огонь. За пятнадцать минут два отделения были разбиты, остальные отступили. На территории повстанцев остаются двенадцать убитых, двадцать четыре человека пленных, четырнадцать винтовок «спрингфилд», девять пулеметов «сан-кристобаль», восемь винтовок «гарант», один ручной пулемет «браунинг», станковый пулемет тридцатого калибра, восемнадцать тысяч патронов и сорок восемь ружейных гранат.

19 июня армейский пехотный батальон в полном составе, поддержанный наземной и морской артиллерией, а также действиями авиации, предпринял наступление на Ла-Плату. Началось самое тяжелое сражение, которое продолжалось без перерыва в течение 24 часов. Отряды повстанческих войск контратаковали и заставили противника отступить на прежние позиции. Капитан повстанцев, храбрый Андрес Куэвас, и трое бойцов были убиты, четверо получили тяжелые ранения.

В итоге было убито семнадцать солдат противника, в плен взят двадцать один человек, а также захвачены трофеи: четырнадцать пулеметов «сан-кристобаль», десять винтовок «гарант», два ящика мин 81 мм и табун мулов, нагруженных провизией. Подкрепление противника полностью отброшено. Окруженный батальон находился уже девять дней без пищи. Передовые отряды Фиделя подошли и заняли позиции в пятидесяти метрах от окопов противника и отвели ручей, откуда противник брал воду.

Личный состав уже не в силах был продолжать бой, но Кеведо отказывался сдаваться в плен, и солдаты подчинялись его решению. Только 21 июня в час утра остатки 18-го батальона полностью сложили оружие. Условия сдачи в плен были гуманными и не унижали достоинства. Офицерам разрешили сохранить личное оружие, всем была предоставлена пища. В ходе сражения за Эль-Хигуэ убито офицеров, сержантов и солдат 141 человек, взято в плен 241 (из них около 30 раненых), отбито у противника 249 единиц боевого оружия. Так была ликвидирована одна из лучших боевых единиц вооруженных сил противника.

– Вот моя рука, товарищи офицеры, мы не ведем войну против армии, мы боремся с тиранией. Мы не хотим убивать солдат и глубоко переживаем гибель каждого из них, несмотря на то что они защищают неблагородное и несправедливое дело. Я хотел бы, чтобы вы хорошо всё обдумали, проанализировали и сделали правильные выводы на чьей стороне вам быть! – Че Гевара пожал руку каждому офицеру и каждому посмотрел в глаза.

Фидель Кастро видел, что пленные глубоко взволнованы встречей и немало мыслей у них пролетает в голове, оценивая происходящее. Выдержав небольшую паузу, как он часто делал при выступлениях, он сказал:

– Вас и Ваших солдат послали на верную смерть, заранее зная, что