ТСК: ЛюМеН/Зная начало - Константин Владимирович Ежов

Даже не помню, когда в последний раз с ним сталкивалась, но мы это обсудим наедине, а пока берись за свою работу моей помощницы и начинай организовывать поиски этого пилота. Кил, вы же не будете возражать, если мой корабль сюда переместится? — обратилась Великая Праматерь Так к хозяину.

— Странный вопрос. Обязательно посмотрю, как у вас сейчас управляющий мобильный центр организуют, — откликнулся он.

* * *

— Каэл, ты расскажи, не стесняйся, что с тобой приключилось? Трудна оказалась дорога доблести? — обратилась ко мне всё та же кошка.

Вот я завис-то… Что отвечать, если даже смутно не понимаешь, о чём речь. Слова знакомые, но значение в них вкладываемые настолько другое, что чердынь мне в кочерыжку, что бы это ни значило. И я точно понимаю, что говорим мы вовсе не о той доблести, как её понимаю сам. Срочно в сеть. Полцарства за поисковик. Хотя… обойдёмся спектраторами… Песец, вырос в этом мире, а и не подозревал о таких тараканах у кошек. Да они же натуральные кармодрочеры, если правильно всё понял.

И… и… А дальше зависаю, поскольку сложно объяснить всю глубину значения для кошек этого понятия. Да оно и мне было не очень, пока в голове не стали всплывать очередные подсказки, только в сравнении с римлянами… но теми, первыми, ещё республиканцами, которые и создали то государство. И они во многом были похожи на местных обитателей, но, понятное дело, не внешностью, а отношением к жизни. Понятно, что придётся начать издалека, с баек или скорее былин… римских, естественно, иначе вообще будет ничего не понятно. Весьма поучительных. Типа, наши люди в булочную на такси не ездят, в смысле настоящий римский гражданин такое учинит, до чего ни один варвар не додумается.

Первая история с такой кудрявой седины, когда ещё Рим был вовсе не тем, а так, одним из и вёл борьбу с соседями за место под солнцем. То они, значит, наваляют люлей соседям, то те приходят и осуждают, да так, что весь седалищный нерв распинают будущим… или уже латинянам… не суть важно. Так вот, на дворе был пятьсот девятый год, до нашей эры, естественно. Тут как раз римлян пришли осуждать этруски, во главе со своим царём Парсеной и не просто так, а в пух и прах их осудили, ну и городишко этот мелкий, Рим который, осадили. Понятно, это дело нешуточное. Никаких тебе шоу, да ещё и жрать постоянно охота, что, надо полагать, наводит на невесёлые размышления.

Но это реалистов… а вот на такой случай и предусмотрены природой оптимисты. Чтобы придумать план настолько безбашенный, да-да, тот самый, что варварам и не снился, который радикально решит все проблемы ещё вовсе не Великого Города. Короче, задумка Гая Муция овеяна самими богами, раз в такую дурную голову залезла. А придумал он ни много ни мало, а переплыть Тибр, проникнуть в лагерь Парсеня, ворваться в его шатёр и зарезать царя этрусков, защекотав того кончиком своего ножа до смерти. План простой, как топор в руках Раскольникова, так что рубль у того уже почитай в кармане. А если не будет лохом, то и все десять, если ещё девять таких старушек найдёт. Но вернёмся к нашему римлянину.

В общем, ничего не предвещало беды. Вот что тут может пойти не так? Ничего. Соответственно, переплыл, проник и зарезал… не Парсену, а его казначея. Опачки. Идеальный план, и так облажаться. Но во все времена казначеи не доживали до естественной смерти. Воровал бы меньше, одевался не настолько вызывающе лучше своего царя, может, и подольше прожил. А так накладочка вышла, вот пацан мишени и перепутал. Да это же хорошая история о пользе умеренности в денежных тратах. Естественно, Гая схватили и доставили к царю на допрос. Тот, как увидел, кого ему привели, прямо сразу распереживался за умственные способности римлян, пославших его убивать какого-то пацана. Это он «Молодую гвардию» не читал. Зря, между прочим. А то бы знал, как опасно при молодых херосах такое произносить. Естественно, Гаюшка наш, вернее ихний, выдал такое, что варвар бы постеснялся. Ты думаешь, выдал он, что знаешь, что такое безумие? Нашёл что царя спрашивать, имея возможность. Нет, чтобы там срок скостили, хотя нет, вопрос тогда решался просто, и никто с пожизненным не заморачивался.

Так вот, после этого возьми и засунь руку в пылающую жаровню. А пока она доходила до готовности, стал толкать новую речуху. Де, что нет им равных в доблести и таких психов ажно триста человек, поклявшихся умертвить Парсену любой ценой. Почему именно столько, история умалчивает. Тоже количеством спартанцев навеяно… надо понимать история до наших дней дошла не через одни руки, и сколько парень в реальности народа приплёл к своему плану, неизвестно, но мы продолжим. Да, он, Муций, облажался, но это не конец и ещё двести девяносто девять таких же ждут своей очереди, а потому его можно и казнить. Так что жди гостей. И возможно, они уже тоже переплыли и проникли и только и думают, как перетыкать ножиками всех осаждающих, хоть отдалённо похожих на царя этрусков. После этого Парсена попросил вытащить то, что осталось от руки, из огня, дал Гаю богатые дары и срочно заслал его в Рим с посольством, заключил мир, взял выкуп и поспешил свалить в неизвестное далёко, а именно, обратно домой, подальше от этого чокнутого народа.

Так один-единственный парнишка считай спас целый город. А то, может, история имела бы и другое развитие, и мы так и не узнали про созданную им империю. Но история, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Римляне высказали Гаю респект и уважуху за столь выдающуюся доблесть. Может, оно кто молча и повертел у виска, но пропаганда требовала жертв среди молодёжи, а потому в его честь поставили колонну на форуме и дали почётную кликуху «Сцеволла», то есть по-нашему «Левша». Правда, у них было для такого целое понятие: когномен. В том Риме это часть полного имени человека, индивидуальное прозвище, данное некогда кому-либо из представителей рода и часто переходившее на потомков и становившееся названием семьи или отдельной ветви рода. О как. Так и стал пацанчик Гаем Муцием Сцеволлой и вошёл в историю.

А ведь если рассуждать рационально и с позиции сегодняшнего дня, можно говорить, что Сцеволла этот просто всеми фибрами души боролся за свою жизнь, считая её крайне ценной, при этом чужую не в грош не ставя, и таки смог развести этого