От «Дон-Жуана» до «Муркина вестника “Мяу-мяу”» - Сергей Николаевич Дурылин

Кота-Котоная, который ходит в шапке-невидимке, но все видит и слышит.

– Ах, какой ветреный день! – сказал кот Иван Иваныч – Мне всю шерстку ворошит, хвостом вертит, как рулевой рулём.

– А я боюсь, что простужусь и лишусь голоса от этого ужасного ветра, – сказал кот Павел Иваныч. – А сегодня выступление на большом концерте в честь Полины Петровны. Как прелестна она со своими голубыми глазками, и золотистым хвостом!

– Желаю успеха, что вы поете?

– Серенаду Дон Жуана.

– Тем более желаю вам успеха. Au revouar. Берегите же ваше горло. Какой же Дон Жуан без здорового горла?

Кис-Кис

Васильев вечер

Все почтенные коты-мурлыки особенно почитают этот вечер.

Ведь это – канун их именин. Какой же добрый кот не носит славное имя Василия Ивановича или Василия Васильевича? Кто же может счесть сколько было, есть и будет Васек на свете?

Если в этот вечер вьюжка весёлая, воет-поёт песню приятную, тягучую, ласковую за окном, – это значит – до добрых людей доносится великое мурлыкание, курлыканье именинников – Васек, Васёнок, Василиев Ивановичей со всей русской земли. Это они своим мурлыканьем сулят счастье людям и покой.

А если буря бушует в Васильев вечер, это значит бурлыкают-мяукают грозные коты сибирские, рост богатырский, сизая шкурка, усы как у турка – это те коты, которые сегодня не именинники, и к именинникам в гости не попали, – вот и бурчат на голодный желудок.

Но пусть себе бурчат, пусть у них желудок трещит, – все равно, замолчат: Василии Ивановичи, Васьки и Васеньки свое возьмут…

Слушайте, слушайте их песенку в Васильев вечер, гадайте по ней о счастье новом, о доле счастливой:

Мы поём вам песенку,

К счастью ставим лесенку —

Полезайте в высокий домок,

К счастью в теремок!

А где этот терем,

Все мы поверим:

В сердце человеческом —

Счастье долговечно,

Терем не стареется —

Всяк в нем любовью согреется.

Отворяйте дверцу,

В терем светлый к сердцу.

Вот такую песенку курлыкает-мурлыкает весь честной кошачий род в Васильев вечер!

Котонай Котонаевич

Мураша, белоногая

Под ёлочкой сидит

И, как лисичка желтая,

На ёлочку глядит.

Висят на ёлке бусинки

И свечечки горят,

И рыбки красноперые

На Мурочку глядят.

– Ты, ёлочка нарядная, —

Мураша говорит, —

Скажи мне, ненаглядная,

Сырок мой где висит?

Колышет ёлка веточкой:

Сюда, сюда глазок!

Висит на ветке тоненькой

Для Мурочки сырок!

Мурашка белоногая

Под ёлочкой поет —

И с песенкой веселою

Сырок себе грызет:

– Тебе спасибо, ёлочка,

Ты славно так блестишь,

Ты Мурочку колбаскою,

А то сырком даришь.

Ты приходи к нам, ёлочка,

На Рождество всегда —

На праздник пусть прекрасная

Горит твоя звезда!

Посмотри получше в щелку:

Дед Мороз принес ли ёлку?

Всю в алмазах, жемчугах,

Всю в сияющих снегах?

Ёлка в горнице стоит —

Вся алмазами горит.

А Мороза нет как нет,

Потерялся самый след!

У Мороза полон рот

Всяких дел, хлопот, забот!

Ты подумай: должен он

Ёлок добрый миллион

Разнести в одну лишь ночь

Это хоть кому невмочь!

А старик седой Мороз

Ёлки детям всем принес,

Да и взрослых не забыл —

Ёлкой всех он одарил!

Глянь в домах в любую щёлку:

Всюду ты увидишь ёлку.

Ай, да Дедушка Мороз,

Всем он ёлочки принес!

Зайчик-всезнайчик

Кому Мороз не принес ёлки?

1 – тем, кто в этот вечер был Иван, а стал Федул, то есть губы надул;

2 – тем, кто на людей ворчит, на всех птичек и зверушек сердит;

3 – тем, кто нос задрал, выше облака себя считать стал;

4 – тем, у кого ни хлеба мягкого, ни слова ласкового не дождешься.

Этим всем ворчунам да ворчуньям, Федулам – губы надулам, спесивцам да скупердяям решил Дед Мороз елок не носить: пусть сидят себе в одиночку да кладут себе на нос уксусную примочку…

Да жалко стало Деду Морозу и этих ворчунов и ворчуний, – он потихоньку и им елочки подсунул. Они было от скуки под свое ворчанье задремали, – проснулись: ан, перед ними елочки зеленеют, все в снежных алмазах сияют. Стало у них на душе посветлее. Они, было, на елочку поворчали: что мы, ребята малые, что ли? – но поворчать-то поворчали, а сами на елочку залюбовались и Деду Морозу тихо «Спасибо» сказали!

Про моего старого кота Ваську второго

Он мудростью людской не зачарован:

По книгам бродит, шевеля листы.

Над Дантом старым я сижу, взволнован

Величием суровой красоты.

А он мурлычет мне, лениво жмурясь,

Однообразно песенку свою;

Глазами поведет и, сонно хмурясь,

Оглянет книги, комнату мою.

И кажется: он мной тогда доволен,

О, бедный друг моих немых ночей.

Я в те часы задумчив, богомолен,

Над книгой дум свободен и ничей.

А я люблю его немую ласку

И песенки нехитрый перелив.

Он мне тогда рассказывает сказку.

Я слушаю, как мальчик, терпелив.

– Мурочка, Мурка, Мурысинька,

Кошечка – Кисинька!

Где твой домок?

– Хозяйки пуховый платок:

На нем я лежу,

Усами вожу,

На хозяев гляжу,

Хозяйке курлыкаю!

Хозяину мурлыкаю!

А о чем ты поешь,

К чему песню ведешь?

Моя песенка очень проста,

А иной и не знают уста:

На многое множество лет

Здравствуй, хозяйка, мой свет,

С хозяином вместе!

А я предана вам без лести —

Вас очень люблю —

Оттого вам и песни пою

Моему другу Вареньке

Никогда тебя я не забуду,

Милый, умный, серенький зверек!

Песенку твою я помнить буду

Через годы, чрез столетний срок.

Ночь глуха, пустынна, одинока.

Я один, но я не одинок:

На столе, у лампы, тут же, сбоку —

Ты – мой верный маленький дружок.

Я пишу. Ты дремлешь,

но сквозь дрему

Золотится ласковый глазок.

Ты поешь – и песенкой истому

Гонишь в небыль, в темный уголок.

На меня ты тянешься спросонок,

Наклонив головку набочок:

Это, значит, утро. Слух твой тонок,

Слышишь ты, как зазвучал восток.

Ты поешь мне песенку восхода: —

Здравствуй, верный, мудрый

мой дружок!

Пусть душа печальней год от года,

Но