Восемь Драконов и Серебряная Змея - Yevhen Chepurnyy

и убили столько сунских воинов, сколько смогли. К тому же, было бы странно и дальше работать с тем, кто сам нынче находится в… подчинённом положении, — приторно улыбаясь, он указал взглядом на чуского принца. Мужун Фу слушал молча, и застывшее лицо его не выражало ни единого чувства.

— Но так уж получилось, что у нас с господином Дуанем все ещё остался личный интерес в этой войне, — с безмятежным видом продолжал старец. — Мы посовещались, и решили, что вы, господин принц, можете уговорить нас присоединиться к вашему войску. Думаю, помощь сильных бойцов вам пригодится, — он с самодовольным видом огладил седую бородку, заставив вплетенный в нее колокольчик тихо звякнуть.

— Я помню ваше участие в битве, — заинтересованно поглядел на двоих престарелых воинов Елюй Нелугу. — Чего ты хочешь от меня, старик? — он бесцеремонно указал на мужчину в перьях.

— О, этот скромный старец просит совсем немногого, — начал тот, угодливо улыбаясь, но тут же, его голос и выражение лица приобрели неожиданную жесткость. — Денег, власти, и почета, сообразно моему вкладу. Если уж этот мальчишка, — он небрежно кивнул в сторону Мужун Фу, — получает город и подданных, я хочу должность не меньше тай-шоу. Будьте уверены, в силе ему я ничуть не уступаю.

— Тай-шоу — правитель округа, верно? — приподнял брови принц Чу. — Думаю, я смогу найти для тебя место на покоренных землях. В конце концов, править ханьцами будет легче такому же ханьцу, верно?

— Истинно так, господин принц, — вновь расплылся в любезной улыбочке старик. — Мое имя — Дин Чуньцю. Я в вашем распоряжении до конца войны.

— Хорошо, — с довольным видом кивнул Елюй Нелугу. — Что насчёт тебя, калека? Не думаю, что даже мой личный врач сможет излечить твои раны, но, насколько я помню, ты справляешься и так, — он хрипло рассмеялся.

«Мое имя — Дуань Яньцин, законный наследник трона Да Ли,» загрохотал жуткий голос увечного старца. Чуский принц удивлённо приподнял брови, глядя на неподвижные губы говорящего — Техника Передачи Звука, да ещё и выполненная на столь высоком уровне, была редкостью. «Изволь обращаться ко мне с уважением, испрашивая мою помощь, Елюй Нелугу.»

— И чего же хочет от Ляо вельможа далекого царства? — не смутился принц Чу. — Верно, земель и людей, как и ваши соратники?

«Я пришел сюда не клянчить подачки,» проревел демонический голос Дуань Яньцина. «На троне моей родины сидит бесчестный узурпатор — положение, знакомое тебе, принц, не так ли?»

Руки Елюй Нелугу крепко стиснули резные подлокотники его кресла-паланкина, а сам чуский принц подался вперёд, вперив в увечного старца напряжённый взгляд.

«Если Ляо поспособствует возвращению законного правителя на трон Да Ли, то обретёт в Юньнани верного союзника,» продолжал старец свою гулкую речь. «Не думаю, что покорив Срединную Равнину, кидани остановятся на ней. Земли Ангкора, Пагана, и Дайковьета богаты, а их защитники — слабы. Тибетцы же воинственны, и могут стать угрозой, если их не уничтожить. Имея в союзниках мое царство, империя Ляо будет знать о своих южных соседях все, и легко превратит их в данников и рабов.»

— Хорошо, хорошо, — с довольным видом покивал расслабившийся Елюй Нелугу. — Отец-Небо благосклонен ко мне этим вечером. Пожалуй, я даже отправлю весть о тебе моему государю, в Линьхуан. Уверен, он будет рад узнать, каким замечательным знакомством я обзавелся. Вот тебе мое слово, Дуань Яньцин — уничтожив Сун, я двину свои полки в Да Ли, и усажу тебя на трон, — старец в медной маске кивнул, криво улыбаясь.

— А теперь, союзники, время доказать свою полезность делом, — остро глянул на стоящих перед ним мужчин чуский принц. — Ты болтал, что тебе известно все об оружии ханьцев, Мужун Фу? Что ты знаешь обо всех тех горящих и взрывающихся приспособлениях, что причиили столько боли моим воинам? Где их прячут?

— Огневые припасы ханьской армии хранятся в трёх складах, позади основного лагеря, — ответил мужчина, бросив на принца взгляд исподлобья. — Каждый из них охраняется небольшим отрядом тяжёлой пехоты, и несколькими умелыми вольными странниками. Если мне дадут карту, я укажу их точное местонахождение.

— Отлично, — потёр руки Елюй Нелугу. — Значит, нашлось дело для каждого из вас. Уничтожьте эти склады. Я не желаю больше видеть в руках ханьцев огонь, сжигающий моих солдат.

— Будет исполнено, — равнодушно откликнулся Мужун Фу. Двое старцев согласно кивнули.

Е Эрнян наблюдала за лагерем киданей с небольшой возвышенности. Сегодня, она дважды проявила несвойственные ей качества — сдержанность и осторожность. Вначале, она отстала от своего старшего, спешащего на битву с сунской армией, да так, что прибыла лишь к окончанию оной битвы — разумеется, совершенно случайно. Потом, она задержалась позади, когда Переполненный Злом двинулся в ляоский лагерь, предлагать свои услуги принцу Чу — тоже по досадной случайности, как сказала бы она, вздумай Дуань Яньцин разыскать ее. Сейчас, она намеревалась проявить эти качества в третий раз.

Путь, избранный ее старшим, давно уже казался ей дорогой в никуда — союз с Дин Чуньцю, а теперь, и с Ляо, не принес им ничего, кроме ран, невзгод, и трудновыполнимых обязательств. Способная на Любое Зло даже отказалась от своей доли Нефритовой Пещеры Ланхуань, по двум причинам. Во-первых, она ещё не до конца освоила известные ей стили, достаточно совершенные, и прекрасно ей подходящие, в отличие от наследства покойной Ли Цинло. Во-вторых, Е Эрнян не желала быть обязанной Мужун Фу, испытывая к скользкому юнцу искреннее отвращение.

Бросив последний взгляд на ровные ряды палаток киданьского лагеря, и выделяющийся среди них богатой вышивкой и немалыми размерами шатер Елюй Нелугу, женщина развернулась, и зашагала обратно, в сторону деревни Шицзяхэ. Она рассчитывала проскользнуть мимо дозоров сунской армии ночью, и вернуться на Срединную Равнину — домой.

Любой, предположивший, что в ее оставлении Дуань Яньцина, Е Эрнян вело не безыскусное желание сбежать от предстоящей войны, но неприятие союза с коварным и жестоким врагом империи Сун, несомненно, ошибался. Ведь черная душа злодейки, полная жестокости и безумия, давно задавила в себе последние ростки такого светлого чувства, как верность родине. Или, все же, нет?

* * *

Ветер высвистывал протяжную и заунывную мелодию, огибая склоны Хэншаня, и запутываясь в редкой зелени кустов и деревьев, что цеплялись за скудную горную почву. Ярко сияли звёзды в ночном небе, а снизу, отзывались