Последние бои на Дальнем Востоке - Сергей Владимирович Волков

Ознакомительный фрагментпри отходе к ст. Маньчжурия, распродала и размотала другую часть его по линии КВЖД. В Приморье в марте и апреле 1921 года гродековские части получили дрелевое, желтое обмундирование и сапоги. Ожидались шитье и выдача шинелей. Каппелевские части в это время ничего и ни от кого не получали. После майского переворота положение изменилось. В руках каппелевского интендантства оказались некоторые интендантские склады в городах Владивостоке и Никольске, бывшие доселе в распоряжении красных. Части, находившиеся в подчинении каппелевского командования, получили белье, тонкий зеленый шевиот и шинельное сукно. Частям, поступавшим на довольствие к правительству позднее, но не вошедшим в подчинение каппелевского командования, двери интендантских складов открывались не так уж широко. 1-я стрелковая бригада{56} и Оренбургская казачья бригада{57} получили синий демсин, а шевиот им выдан не был. Между прочим, 1-я стрелковая бригада шевиота не получила даже летом 1922 года, хотя на складах шевиот имелся. Наиболее обделенными оказались части Забайкальской казачьей дивизии{58} и «гродековцы» (позднее 3-я Пластунская бригада{59}). Эти части не получили ни шевиота, ни демсина под предлогом того, что весною им было выдано атаманом Семеновым дрелевое обмундирование. Шинельного сукна они не получили уже без всяких предлогов.

Жалованьем части Гродековской группы войск были удовлетворены по март или апрель 1921 года (установить точно не представляется возможным) золотом согласно ставок 1920 года. Оклады были мизерны, так, рядовой стрелок получал рублей 15, офицер-боец – 26 рублей, младший офицер – 28, командир отдельной части – около 40. Из-за отсутствия денежных сумм в дальнейшем части Гродековской группы войск жалованья больше не получали, каппелевские части по этой причине жалованья после отхода из Забайкалья совсем не получали. После переворота Временное Приамурское правительство утвердило оклады жалованья чинам войск (приблизительно такие же, как были в Забайкалье). После этого части стали заготовлять требовательные ведомости и посылать их во Владивосток, но так как наличность в казначействе была все время весьма малой, то ассигновки гасились мелкими частями, а посему и чины в частях получали жалованье по частям.

Мероприятия белых властей

С подчинением всех частей, входивших ранее в состав Дальневосточной армии, Временному Приамурскому правительству «армейский» вопрос еще не был разрешен: части подчинялись правительству, но не каппелевскому командованию. Забайкальская каз. дивизия, Гродековская группа войск (генерал-лейтенант Глебов), 1-я стрелковая бригада (подполковник Глудкин) еще не признали генерал-лейтенанта Вержбицкого своим начальником. Не вполне определенно было также отношение к штабу Дальневосточной армии и Оренбургской каз. бригады. Понятно, что вопрос полного и безоговорочного объединения всех частей под одним и тем же командованием был насущен. Им занимались и его обсуждали в правительстве, нарсобе, прессе и в воинских частях. К октябрю месяцу дело сводилось к тому, будут ли объединять армию каппелевские военачальники во главе с генерал-лейтенантом Вержбицким или же армию возглавит «Особое Военное Совещание», состоящее из представителей обеих группировок и гражданских лиц. Сторонниками последнего были «семеновцы». 10 октября вопрос был решен: приказом правительства командующий Дальневосточной (Белой) армией генерал-лейтенант Вержбицкий был назначен управляющим военно-морским ведомством и командующим войсками Временного Приамурского правительства. Итак, во главе армии стали «каппелевцы». Верхи «семеновцев» пытались было не признать данного приказа, но из этого ничего не вышло; «семеновские» массы к этому назначению генерал-лейтенанта Вержбицкого отнеслись довольно равнодушно и только по привычке к вечному порицанию действий верхов, недовольству и распущенности офицеры и солдаты некоторое время поносили правительство и командование.

Вновь назначенному командующему предстояло много поработать. В первую голову должно было покончить с самовольством. О самоуправстве говорить не приходится, ибо случаев его проявления чинами белых войск, несмотря на полную безнаказанность, почти что не было. Самовольство же, главным образом, проявлялось в самовольных отлучках для провоза контрабанды со ст. Пограничная, самовольных переходах из части в часть, оставлении совсем рядов войск.

Разъезды по железным дорогам были остановлены следующим образом: впредь действительными считались только литера, выдаваемые штабами корпусов за соответствующими печатями. Эти литера выдавались в части в весьма малом по числу листов и строго ограниченном количестве. Принятые до сих пор экстренные отзывы, выдаваемые каждой частью, были отменены, ибо весь порядок экстренных отзывов вел к массе злоупотреблений. Вот тому причины: частей было много, печати не соответствовали теперешнему наименованию частей, к тому же много печатей погибших и распавшихся частей было на руках у лиц, ставших «вольными», железнодорожное начальство разобраться во всем этом никак не могло при всем своем желании.

Выходы и переходы из частей были ликвидированы приказом командующего о предоставлении всем чинам права вырешить вопрос своего дальнейшего пребывания в рядах войск или выхода со службы до первого числа ближайшего месяца, то есть до 1 ноября. Чины, решившиеся остаться в рядах войск, после указанного числа прикреплялись к службе на шесть месяцев, то есть до 1 мая, когда им предоставлялась новая возможность выбора между службой и выходом на сторону. Таким образом, служба становилась «добровольческой» с шестимесячным контрактом. Лица, вновь поступающие на военную службу, принимались в любое время. Срок их шестимесячной службы считался со дня подписания контракта. Приказ этот был встречен в частях равнодушно, и число воспользовавшихся правом выхода до 1 ноября было совсем невелико – единицы. Новым приказом командующего от 11 ноября за № 47 дальнейшие увольнения из армии были воспрещены до 1 мая следующего 1922 года.

В целях упорядочения армейской организации было решено все воинские части свести в три корпуса. Как видно из вышеизложенного, 2-й и 3-й стрелковые корпуса существовали, 1-й же распался по оставлении белыми Забайкалья. Части этого корпуса, пройдя в Приморье, вошли в состав Гродековской группы. Сохранение последней не входило, конечно, в планы каппелевского командования, а потому, воссоздавая 1-й корпус, каппелевское командование не могло согласиться на то, чтобы комкором 1-го стал генерал-лейтенант Глебов. В состав 1-го корпуса должны были войти исключительно казачьи части, и сам корпус получил официальное наименование 1-го Сводно-Казачьего. На пост командира корпуса было два кандидата: генералы Сабеев{60} и Бородин. Первый из них – начальник Забайкальской казачьей дивизии, заслуженный офицер, чрезвычайно порядочный, серьезно относившийся к делу, строгий к самому себе, прослуживший в офицерских чинах около 30–35 лет. Второй – командир Оренбургской казачьей бригады, был значительно моложе первого, но так как его лояльность каппелевскому командованию казалась более верной и надежной, то генерал-майор Бородин и был назначен комкором 1-го Сводно-казачьего. На бумаге дело было сделано, но на деле оказалось, что в подчинении у нового комкора находятся его собственная бригада и два малочисленных полчка (сибирские казаки под командой