Мы — можем! - Евгений Александрович Морозов

под конец и был концом прижат к поручню ограждения. Когда Литвин начал травить конец, галстук пошел вместе с ним. Однако запас длины у галстука был намного меньше, чем у спускового конца. В результате шея Павла Степановича оказалась крепко притянутой к поручню. Он не мог ни вздохнуть, ни крикнуть, ни выпустить конец из рук, ни выбрать его. Медленно задыхался.

Андрей перегнулся через ограждение. Изо всех сил потянул конец, набирая слабину. Паша смог героическим усилием вырвать галстук из-под конца. Он выпрямился и сделал глубокий вдох.

Все кончилось благополучно.

Для тех, кто справедливо считает, что басни без морали быть не должно, привожу одно из основных правил безопасности труда на море:

— рабочая одежда должна быть застегнута и не иметь свисающих концов и шнуров.

Кстати, легкий комбинезон — overall, надетый поверх всего, позволяет работать даже в галстуке без риска быть задушенным.

Опасная птица

Может ли курица выбить зуб моряку? Не торопитесь с ответом, если вы не знаете истории Балтийского отряда.

Дело было на СС «Ясный». Главными действующими лицами, разумеется, кроме курицы, были  калабаха (старший матрос) Юра Казаков и Толя Сурков.

Покойный Юра Казаков по причине небольших размеров тела носил кличку «Казачок». Но и при малых размерах он был крупным специалистом и вообще хорошим моряком-спасателем. Всю свою сознательную жизнь он отработал на спасательных судах нашего отряда. Имел широкую известность в узких кругах. На момент описываемых событий он кроме всего прочего исполнял обязанности артельщика. А Толя Сурков, дай Бог ему здоровья, тянул старпомовскую лямку. Как известно, старпом является лицом, ответственным за питание команды. Артельщик входит в число его подчиненных по этой линии. Нужно также отметить, что оба этих героя в быту были хорошими товарищами.

Но за Юрой водился грешок — он порой злоупотреблял крепкими спиртными напитками. Покуда это хобби не отражалось на ведении артельных дел, старпом не считал нужным применять репрессии.

Но в очередной загул, когда Казачок, пренебрегая своим долгом, не выполнил своевременно учетную операцию, именуемую на казенном языке «снятием остатков», у Толи кончилось терпение.

Он в жесткой форме потребовал от Юры срочно выполнить необходимое действие. Тот под влиянием винных паров ответил грубо и нетактично. Рассвирепевший Чиф схватил мороженую курицу и шагнул в сторону взбунтовавшегося артельщика. Казачок понял, что переборщил и решил спасаться бегством. Толя побежал вслед. Началась классическая погоня. Когда старпом понял, что расстояние между ними не сокращается, он в порыве праведного гнева со страшным криком метнул вслед беглецу курицу.

Если бы Юра продолжал бежать, дело в худшем случае обошлось бы небольшим ушибом. Но Казачок, услышав вопль старпома, резко остановился и повернулся лицом к опасности. Летящая птица ударила его в лицо и вышибла зуб.

Вот что случается, когда моряк начинает пренебрегать своими обязанностями.

ОГОНЬ, ВОДА И МЕДНЫЕ ТРУБЫ

(2009)

Морская служба, друг мой, — это великолепное будущее!

А. Дюма, «Виконт де Бражелон»

In speaking of methods and equipment, it would seem the most important element in salvage has been overlooked  —  man. A pump and a method are only as effective, as the man who uses them.

Edward M. Brady, «Marine salvage operations»

Выплевывая выбитые зубы,

Они берут судьбу на абордаж.

Огонь, вода и всяческие трубы

Определяют путь нелегкий наш.

Песня «Я славлю …»

Огонь

Мы — саперы столетья.

Слышишь взрыв на заре?

Это кто-то из наших ошибся.

Михаил Анчаров

Утром я бежал через двор к колодцу.  Нырял в тень орешника, скрывавшего сарай и баньку, выскакивал на дымящийся луг. Солнце уже всплывало над лесом. Хрусталем горела роса на ромашках. Прохладный воздух был густо настоен на травах и смутных воспоминаниях детства. Тропинка в глухом углу упиралась в дощатую крышку. В темной воде колодца плавал ранний рябиновый лист.

Я наполнял ведра и умиротворенно пускался в обратный путь. За спиной на весь мир звучали мерные щелчки капель. Вода с колодезного ведра капала на лопухи. Я в жизни ничего не слыхал приятнее этих звуков. От них веяло безмятежным покоем и счастьем.

Совсем не так стучат капли, которые падают с частей АС, выходящих из воды, на ее поверхность, неохотно отступающую вниз. Холодные и грязные, они норовят попасть за шиворот или на лицо. Как всегда, у нас нет лишних гидрокомбинезонов. Работаем в ха-бе.

И, конечно, быстро промокаем. Но вода все же отступает, и мы тесним ее. Переносим все дальше вниз заборные шланги НОБов и кабаньи туши ВПЭНов.

Вода — это еще ничего.

Много хуже огонь.

Начнем с того, что добрая половина нашего состава — водолазы. Вода для них — родная стихия.  Остальные тоже в воду идут без восторга, но решительно. Даже если, не дай Бог, АС сыграет на дно, у хладнокровного человека, не страдающего избытком мрачного воображения, очень много шансов выбраться на поверхность и после просушки продолжить работу. В огне, даже в специальном термокостюме, которых у нас тоже негусто, больше пятнадцати минут работать нельзя. Границы пожара, если они есть, неустойчивы. Только что этот коридор слегка дымился, и был вполне  проходим, а через десять минут он уже напоминает