Трафальгар. Люди, сражение, шторм - Тим Клейтон

Успокоенный Фримантл разговорился о своей семье, а Нельсон воодушевил его "сообщением, что он даст мне ту же позицию, как и прежде, то есть вторым за ним. Это очень обрадовало меня, так как ставило меня в заметное место в ордере баталии, и в то же время в удобное место в походном строю". «Нептун» будет кораблем, следующим непосредственно за флагманом — очень ответственная позиция.

В течение двух последующих дней в своей просторной каюте адмирал давал обед капитанам в порядке, обусловленном старшинством. Командир «Тоннанта» Чарльз Тайлер прибыл первым. Как и Фримантл, он смотрел на Нельсона как на патрона. В свое время сын Тайлера от его первого брака покинул свой фрегат на Мальте, сбежав с одной из оперных танцовщиц. Нельсон приложил немало усилий для спасения карьеры юноши. Он сообщил Тайлеру, что даст команду своему агенту в Италии, чтобы тот осторожно навел справки о нем и заплатил долги, каковые, несомненно, у него должны были иметься. В два часа пополудни младшие адмиралы и старшие капитаны собрались на обед. В полуденной жаре, вокруг громадного обеденного стола красного дерева, заставленного серебром и стеклом, собрались и старые друзья со Средиземки, такие, как Томас Луис и Бен Хеллоуэл, сражавшиеся под Нельсоном при Ниле, и люди, которых Нельсон плохо знал или вообще не встречал, такие, как Элиаб Харви с «Темерера» или Роберт Мурсом с «Ревенджа».

30 сентября Эдвард Кодрингтон писал своей жене Джейн: "Этим утром появился сигнал — всем командирам, кто не обедал вчера на борту «Виктори», прибыть сегодня. Что наш прежний командующий думает об этом — я не знаю; но я хорошо знаю, что флот думает иначе. Но даже вы, наши добрые жены, имеющие определенные причины к неудовольствию, должны признать превосходство Нельсона в организации таких собраний, привязывающих капитанов к своему адмиралу". Такие встречи не были единственной переменой: внезапно флагман разрешил всему флоту закупать свежую провизию с крутившихся вокруг торговцев.  "Получен сигнал, разрешающий спускать шлюпки для закупок фруктов, скота и прочего с подходящих к нам местных суденышек. Чувствую, что впредь это будет обычным делом, но я вижу это впервые".

После полудня младшие кэптены[26] прибыли на борт флагмана, Генри Шевалье разливал охлажденное вино. Капитан «Марса» Джордж Дафф немедленно сделал вывод: "Он самый любезный из всех адмиралов, с которыми мне приходилось служить". Джон Кук с «Беллерофона» всегда стремился служить под началом Нельсона, и, должно быть, наслаждался своим присутствием в этой компании. Фримантл определенно был в таком же настроении: "Я, как и другие юниоры, не проводил более приятного дня, чем этот. Я оставался с ним до восьми часов вечера — он не позволял мне отбыть ранее. Он настаивал, чтобы я посещал его в любое время без всяких церемоний и обедал с ним так часто, как я найду это удобным".

Нельсон был также доволен:

Прием, который я встретил по прибытии на флот, породил самые приятные ощущения в моей жизни. Прибывшие на борт приветствовать мое возвращение офицеры в своем энтузиазме забыли мой ранг главнокомандующего. Когда эмоции улеглись, я представил им разработанный мною заранее план атаки противника. К моему удовольствию, план был не просто одобрен в целом, но и правильно осознан и понят.

Эмма ценила живой, приподнятый язык, и ей он писал:

Когда я представил им план Удар Нельсона, мои слова подействовали как электрическое потрясение. Некоторые офицеры были тронуты до слез. Все одобряли — он нов, он неповторим, он прост! Все, от старшего адмирала до последнего капитана, повторяли: "Неприятелю конец, если только мы его настигнем! Ваша светлость, Вы окружены друзьями, которых Вы вдохновляете своим доверием". Некоторые из них, возможно, иуды, но большинство, без сомнения, довольно находиться под моим командованием.

Большинство капитанов принялись окрашивать борта своих кораблей «а-ля Нельсон» по примеру «Виктори» — черный корпус с темно-желтыми полосами между орудийными портами. Фримантл 1-го октября докладывал: "Мы все невероятно заняты зачисткой и подготовкой под покраску бортов в том стиле, в котором окрашен корпус «Виктори»". Штурман «Принца» Андерсон также отметил этим днем, что "мы собираемся красить корпус". Кодрингтон и Дафф делали то же самое. Дафф писал: "Он такой превосходный и приятный человек, что мы все стремимся предупреждать его желания и распоряжения".

Кодрингтон, как и другие амбициозные капитаны, стремился к славе и отличиям. Унаследованный им от предшественников экипаж был собран большей частью с двух других кораблей, причем их бывшие командиры старались избавиться от худших людей, но Кодрингтон упорно и настойчиво тренировал его, добиваясь слаженности действий. "С моими способностями в поддержании дисциплины на борту, с упорством и заботливостью Крофта, который является одним из способнейших первых лейтенантов, встречавшихся мне, у меня нет ни малейшего сомнения в том, что вскоре корабль будет в наилучшем состоянии". Фримантл глубоко верил в благотворное влияние нельсоновского флагмана: "Мы и так превосходный флот, но полагаю, что месяца через три будем еще лучше. Энергичность и активность на борту «Виктори» послужат примером для отстающих и умножат их усилия по поддержанию порядка и дисциплины".

Приготовившись было покинуть Кадис во вторник первого октября, Вильнёв изменил свои планы. Он намеревался воспользоваться утренним ост-зюйд-остом[27] "в моем стремлении выполнить волю императора, не взирая ни на силу противника, ни на состояние большинства кораблей Объединенного флота". Но в этот день восточный ветер был порывистым, с дождевыми шквалами, а установившееся встречное течение затруднило бы прохождение Гибралтарским проливом в Средиземное море. Так, по крайней мере, Вильнёв объяснял министру. Однако на совете высших офицеров, который состоялся утром этого дня, от выхода в море его отговорил адмирал Гравина, который указывал не только на восточный ветер и силу неприятеля под командованием самого Нельсона, но и на преимущества защищавшего их порта, как это уже было в 1797 году.

Пока Вильнёв колебался, ветер ослаб, перешел на западный, затем стих. 2 октября Гравина получил послание от испанского посла в Лиссабоне с предупреждением о намерении Нельсона бомбардировать Кадис. Британский адмирал был доволен утечкой этой информации. Предыдущие бомбардировки не принесли ожидаемого эффекта, а Гравина уже создал флотилию из легких судов, готовых атаковать бомбардирские суда и препятствовать высадке десанта. Гравина относился к Нельсону с должным уважением: так, 2 октября он