Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный Комитет и его члены, 1917-1991 гг. - Эван Модсли

Маниульский, глава Исполкома Коминтерна, и такие видные деятели Коминтерна, как В.Г. Кнорин и И.А. Пятницкий. Интернационал профсоюзов (Профинтерп) был представлен только одним человеком — его секретарём С.А. Лозовским. Удивительно, но на заре эры народного фронта профессиональные дипломаты по-прежнему не входили в состав ЦК. Ни советские послы в Великобритании, Франции и Германии, ни первый заместитель наркома иностранных дел не были представлены в высшем руководящем органе партии.

Главной проигравшей стороной при формировании представительства в ЦК в эти десятилетия оказались лидеры профсоюзов. В начале 1920-х гг. их присутствие в ЦК символизировало связь с относительно немногочисленным рабочим классом. В 1927 г. в высший партийный орган входили по крайней мере 10 представителей объединений рабочих (8% от общей численности состава ЦК). Среди них были председатель, глава президиума, секретарь ВЦСПС, а также председатель профсоюза рабочих металлистов и профсоюза работников текстильной промышленности. Кроме них два члена ЦК представляли рабочих Москвы и Ленинграда, был и один представитель профсоюзов Украины. После 1929 г., когда глава ВЦСПС Томский оказался в опале, а страна взяла курс на ускорение индустриализации, влияние рабочих союзов пошатнулось. В 1932–1949 гг. в СССР не проводилось ни одного всесоюзного съезда работников промышленности и торговли. В 1934 г. в ЦК входили лишь пять представителей профсоюзов. Впоследствии их стало ещё меньше.

В 1934 г. система должностных вакансий в советском ареопаге достигла своей зрелости. Она не претерпела существенных изменений вплоть до конца советской эры. Однако это утверждение не относится к XVIII съезду, проходившему в 1939 г. Парадокс заключался в том, что после того, как завершилось формирование системы замещения вакансий в ЦК, люди, заполнившие их, были практически полностью истреблены.

Как и почему менялся кадровый состав советской элиты после окончания гражданской войны и до середины 1930-хгг.? Этот сложный вопрос и сейчас привлекает внимание исследователей. Значительная часть представителей политической элиты 1930-х гг. — люди, ставшие членами ЦК через десять лет после смерти Ленина, по большей части не входили в его состав в 1917–1923 гг. Упрощённо этот процесс можно представить как замещение истинных ленинцев, вышедших из рядов революционной партии, ставленниками И.В. Сталина. Как мы уже указывали в главе 1, утверждение Троцкого о предательстве революции в значительной мере основывалось на конфликте между старой большевистской гвардией («авангардом пролетариата») и новым поколением бюрократов. К такому же выводу незадолго до своего окончательного поражения в конце 1920-х гг. пришли представители внутрипартийной оппозиции. В сентябре 1927 г. представители так называемой платформы тринадцати призывали к повсеместному обновлению партии, включая ЦК. Частично эти требования основывались на письмах Ленина от 26 декабря 1922 г., в которых он выразил пожелание, чтобы в ЦК были шире представлены рабочие, не потерявшие связи с трудящимися, преимущественно не из «рабочих, которые прошли длинную советскую службу (к рабочим в этой части своего письма я отношу всюду и крестьян), потому что в этих рабочих уже создались известные традиции и известные предубеждения, с которыми именно желательно бороться». Члены партии, стоявшие на позициях «платформы тринадцати», выражали недовольство тем, что в ЦК доминировали правоуклонисты, опиравшиеся на крестьян-середняков, высококвалифицированных рабочих и служащих, а также центристы, представлявшие партийный аппарат[133].

Об изменениях в рядах политической элиты 1920-х гг. свидетельствуют не только Троцкий и представители внутрипартийной оппозиции. Как уже было сказано в главе 1, по мнению современных исследователей российского коммунистического строя — Мосса, Шуллера, Даниелса и Хау, — уже в 1920-е гг. «организаторы» стали вытеснять «теоретиков» с руководящих постов. Роберт Даниелс предложил собственную, получившую признание среди исследователей, интерпретацию изменений в коммунистической партии на протяжении 1920-х гг. Он выделил в этом процессе две взаимосвязанные тенденции: продвижение в ряды элиты коммунистов определённого типа и формирование необходимых для этого механизмов. Эти выдвиженцы были аппаратчиками: «людьми определённого склада, дисциплинированными и успешно продвигающимися по служебной лестнице». Они являлись прагматиками, преданными идеям раннего Ленина. В отличие от них левые (по выражению Даниелса, представлявшие «совесть революции») отстаивали идеалы 1917 г. В основе поражения одних и победы других лежал круговорот власти. Кто контролировал партийный аппарат, тот мог назначать на административные посты в центре и на местах нужных людей. Со своей стороны, местное руководство выбирало делегатов на партийные съезды, которые и избирали членов ЦК. А те уже избирали свои собственные исполнительные органы, включая чиновников, контролировавших партийный аппарат[134]. В настоящее время мы знаем намного больше о развитии системы номенклатуры в 1920-е гг., предоставившей партийным органам широкие полномочия назначения на различные государственные посты[135]. Сравнительно недавно исследования в это области провели Хантер и Зирмер. Они попытались установить ключевые различия между старыми (революционерами) и новыми большевиками, выступавшими за решение экономических проблем методом кавалеристского наскока. По их мнению, новые большевики несли ответственность за ускоренную индустриализацию и принудительную коллективизацию конца 1920-х – начала 1930-х гг.[136] Другие исследователи, как мы с вами уже видели, большое значение придают возвышению в 1920-е гг. поколения руководителей времён гражданской войны[137].

Мы уже обсуждали вопрос об изменениях состава политической элиты в 1920-х гг. в главе 1. Этот же подход может быть использован и для рассмотрения возможных изменений в ней в конце 1920-х – начале 1930-х гг.: проведём сравнительный анализ тех, кто был избран в ЦК до и после 1923 г. Прежде всего мы подвергнем анализу революционную элиту 1917–1923 гг., а затем — новых лидеров, избранных в ЦК после 1923 г. (но до 1934 г.). Общее число группы революционной элиты — 78 человек, ко второй относится 187 человек (для ясности будем называть их новым призывом партии)[138].

Представители революционной элиты и нового призыва партии почти ровесники. Они являлись свидетелями одних и тех же событий. Средним годом рождения большинства представителей первой группы был 1884 г. Для следующего поколения таким показателем являлся 1890 г. Выше мы уже отмечали, что к первому поколению советской элиты относятся те, кто родился до 1901 г., а ко второму — родившиеся после 1901, но до 1920 г. Таким образом, революционеры и представители нового призыва принадлежали к первому поколению советской элиты. Они олицетворяли собой ЦК в 1917–1937 гг. Даже в 1934 г. только трёх членов ЦК можно отнести ко второму поколению советских руководителей: А.В. Косарева, М.Е. Михайлова и А.П. Завенягина. В то же время по международным меркам советское руководство было чрезвычайно молодым: на 10–20 лет моложе среднего представителя правительства любой зарубежной страны. Рыкову, когда он в 1924 г. сменил Ленина на посту председателя СНК, исполнилось