Рождение шахматной королевы. Власть и триумф женщин, правивших на доске и в жизни - Мэрилин Ялом

мужчины наказываются за то, что ведут себя как дети и отказываются от вечного счастья ради тривиальных удовольствий. Рукопись резко обрывается на предостережении с сексуальным подтекстом: «Они [мужчины] любят сеять, но ненавидят собирать урожай»[112].

Держа в уме это произведение, я начала усердно искать похожие аналогии и вскоре нашла подобное повествование в «Римских деяниях» (Gesta Romanorum), сборнике анекдотов, притч и сказок на латыни, которые были чрезвычайно популярны в позднем Средневековье. В главе, посвященной шахматам, эта игра описывается как игра с христианской моралью. Верховный король отождествляется с Иисусом Христом, а королева – с Девой Марией, как показано в следующем отрывке:

Но этот возлюбленный Царь – Господь наш Иисус Христос, который есть Царь царей как на Небе, так и на Земле, что видно по тому, как он движется и приближается. Ибо, когда Он приближается, все сонмы святых Ангелов сопровождают Его. Ладьи, aufins и другие шахматные фигуры защищают Его… Он также берет с собой королеву, которая является матерью всего сострадания, а также Богоматерь Марию. Ради нее Он делает шаг милосердия на поле пешки, что значит для всех людей на земле[113].

Эта шахматная королева, явно отсылающая к культу Девы Марии, рассматривается в первую очередь как милостивая заступница перед Богом, а не как участница сражения. «Римские деяния» и различные версии «Книги шахмат» Якобуса де Цессолеса распространили эту связь между шахматами и религией по всему христианскому миру.

Готье де Куанси и «Чудеса Богоматери»

Однако ни один из этих текстов не был посвящен в первую очередь Деве Марии. Только наткнувшись на «Чудеса Богоматери» (Les Miracles de Nostre Dame) Готье де Куанси, я нашла то, что искала: длинный сюжет, где Мария играет главную роль в драме, развернувшейся на шахматной доске. Жизнь Готье (около 1177–1236) совпала с расцветом культа Пресвятой Девы, а его зрелые годы совпали с правлением Бланки Кастильской, великой поборницы Марии во Франции.

В трех отдельных отрывках «Чудес» Дева Мария предстает в образе шахматной королевы[114]. В длинном прологе к книге I борьба за обладание душой человека принимает форму поединка между Богом и дьяволом, где Мария выступает в роли шахматной королевы на стороне Бога. Мария и дьявол сражаются друг с другом в решающей битве, исход которой определит, суждено ли человеку провести вечность на небесах или в аду.

Кто послужит Царице честно,

Тому выигрывать уместно,

И дьяволу…

Не одолеть

. . . . . . . . . . . . .

Ему известно сто уловок,

Чтоб одолеть по сто чертовок

И им поставить шах и мат.

Хотя у Марии есть преимущество перед дьяволом, его не следует недооценивать. Вспомните, что он сделал с Адамом и Евой! Чтобы спасти нас от их участи, «Бог создал такую Королеву-девственницу, что он [дьявол] был связан браком и уничтожен». С одной стороны, поэма предлагает традиционное теологическое прочтение Марии как «Новой Евы», которая помогла искупить человечество от первородного греха. С другой стороны, это стихотворение посвящено игре в шахматы, вмешательству Бога в конкретный поединок и использованию Им Девы Марии в качестве замены шахматной королевы.

Удачный ход задуман Им,

Неведом дьяволом одним.

. . . . . . . . . . . .

Свой путь царицей возглавим.

. . . . . . . . . . . . . .

И зла творец, венец несчастья,

Рассыпался в царицы власти

Доверенной Всевышним ей.

. . . . . . . . . . . . . .

Царица движется умело,

В любую длань шагает смело.

И в страхе нечестивец ждет,

Когда придет его черед.

. . . . . . . . . . . . . .

Святая Дева ставит шах,

Невиданный тому размах,

И зло осталось не у дел.

О, слава ей! И на доске

Царицей править; и на земле.

В последнем стихе слова roine (reine, «королева» в переводе с современного французского) и fierce («ожесточенный») различают «королеву» («царицу») в целом и «шахматную королеву» в частности. Fierce или fierge были общепринятыми французскими терминами для обозначения шахматной королевы при жизни Готье де Куанси. Они были настолько близки по написанию и звучанию к слову vierge («девственница»), что для Готье и любого другого человека, чувствительного к омонимам, они могли бы стать иным обозначением Пресвятой Девы.

Что примечательно в отрывке, так это необычайная сила, дарованная шахматной королеве в то время, когда она все еще была самой слабой фигурой на доске. Разумеется, все это – миракли, сказки о чудесах, созданные в честь Святой Матери, поэтому мы не должны удивляться ее сверхъестественным ходам. Готье наделил королеву-девственницу способностью быстро передвигаться во всех направлениях и на большие расстояния.

Судьбой лишь шаг им предназначен;

С Царицею исход иначе:

И вот уж бес попал впросак,

Что для него – недобрый знак.

Вот Дева вводит в заблужденье,

Перекрывая отступленье,

И дьявол мечется в забытьи,

Каким путем уйти в укрытье.

Шахматная королева официально обрела такие силы только в конце XV века, то есть через 205 лет после смерти Готье. Следует ли нам рассматривать это как интуицию или пророчество с его стороны? Более вероятно, что почитание Царицы Небесной распространилось на всех королев и даже на символ королевской власти на шахматной доске. По всей вероятности, культ Девы Марии создавал контекст, который не только придавал ценность шахматной королеве, но и в конечном счете помог возвысить ее над всеми остальными фигурами.

Прежде чем закончить рассказ о чудесном мате Пресвятой Девы, Готье разразился поэтической песней в честь своей Избранницы:

Поставлен королевой мат,

И дьяволов разбит отряд.

Запуган Девой, он молчит,

Глухи и толпы его свит.

Страдать от пыток обречен,

Из поля в поле мечет он

И королевой помыкаем.

Это произведение заслуживает не меньшего внимания, чем стихи, которые трубадуры поют своим возлюбленным и в которых восхваляют их. Однако вместо того, чтобы сравнивать Мадонну с Венерой или Флорой (крайне неуместные сравнения для Матери-Девственницы), Готье восхваляет ее, сравнивая с шахматной королевой. Обе женщины пользовались привилегией «королевы улья», то есть были единственными женщинами на поле брани.

Во втором отрывке из «Чудес» Готье, песне «Матерь Божья, мудрая Дева», прослеживается аналогия