Шотландия в Новое время. В поисках идентичностей - Виктор Юрьевич Апрыщенко

В декабре 1557 г. небольшая группа шотландской протестантской знати собралась в Эдинбурге и подписала договор, известный как Первый союз протестантской конгрегации Шотландии. Цель реформаторов заключалась в том, чтобы формализовать древнюю традицию взаимных обязательств, воплотив ее в клятву «с оружием в руках и до самой смерти защищать и оберегать наших истинных священников». Называть их стали Лорды конгрегации Христа. В принятом документе они призывали к созданию наиболее справедливого слова божия и божьей конгрегации. Среди самых влиятельных участников этой акции были Арчибальд, четвертый граф Аргайл, и Джеймс Дуглас, четвертый граф Мортон, несколько раз менявший свои политические взгляды во время правления Марии и являвшийся регентом на протяжении большего времени ее заточения в Англии. Третьим был Патрик Линдси, доблестный рыцарь и один из наиболее последовательных врагов Марии.

Хотя это событие и рассматривается как поворотная точка в истории шотландской Реформации, лишь незначительное число представителей шотландской знати поддержало его поначалу, будучи озабоченными политическими и международными интригами, погрузившими королевство в пучину противостояний. В апреле 1558 г., вслед за шотландской делегацией, отбывшей месяцем ранее, Мария де Гиз отправилась во Францию готовить свадьбу своей дочери и французского дофина. Согласно достигнутым договоренностям, Франциск, дофин Франции, после вступления в брак с Марией Стюарт получал титул короля Шотландии и в результате наследовал трон двух королевств, Франции и Шотландии, которые объединялись под одной короной двойным подданством. Старший сын Франциска и Марии должен был унаследовать оба королевства, если же старшим из наследников будет дочь, то, согласно договору, она должна была получить только корону Шотландии. Было также особо оговорено то, что королевский венец Шотландии отсылался во Францию. Все процедуры были соблюдены, и брак, заключенный 24 апреля 1558 г. в главном дворце Лувра между четырнадцатилетним Франциском и пятнадцатилетней Марией, должен был служить гарантией вечного мира между традиционно враждебно настроенными королевскими домами. Несмотря на все оговоренные условия, в тайне никто не ожидал, что франко-шотландская уния приведет к реальным политическим переменам.

Хотя тесные дипломатические связи, усиленные браком Франциска и Марии, обратили политическую истории Шотландии в направлении Франции, разница между королевствами была слишком велика. В то время как Франция была одним из наиболее густо населенных государств Европы с развитым сельским хозяйством, развивающейся торговой системой и мощными институтами центральной власти, Шотландия представляла собой маленькое, бедное, раздираемое враждой королевство, где формальные институты власти играли гораздо меньшую роль, чем личные связи между вождями и их подданными. Население Шотландии, 750 тысяч человек в 1550 г., составляло численность крупной французской провинции. Шотландцы вызывали удивление приезжих французов тем, что являлись на церковную службу вооруженные, а в отзывах путешественников о Шотландии в качестве обратного адреса часто указывается «земля за пределами человеческой расы»[118].

Помимо предусмотренных официальных франко-шотландских договоров, Мария была вынуждена подписать секретный протокол, который отражал реальные цели заключающих контракт сторон. Согласно этому документу, в том случае, если Мария умрет до того, как произведет наследника, ее корона должна перейти ее мужу, что, по сути, означало передачу всех прав на шотландский престол Франции. Вторая статья протокола гласила, что Шотландия переходит во владения французской короны до тех пор, пока все суммы, затраченные на образование Марии, а также на французскую помощь Шотландии, не будут возвращены Парижу. И, в третьих, в документе фиксировалось обязательство, что шотландский парламент должен принимать любые законопроекты только в соответствии с этим протоколом. Существование этого секретного протокола недолго оставалось в тайне, и после того, как о нем стало известно, никто уже не сомневался в имперских амбициях Франции.

Еще после смерти Генриха VIII Франция заявила свои права и на английский престол, поскольку в глазах католического мира Елизавета была незаконнорожденной дочерью, а Мария приходилась правнучкой Генриха VII. Генрих II французский считал, что его новая невестка должна присоединить к французской короне еще и английские владения. Однако в июле 1559 г. ситуация изменилась коренным образом – Генрих II умирает от раны, полученной на рыцарском турнире, и молодой муж Марии в шестнадцатилетнем возрасте становится французским королем Франциском II. Его короткое правление продолжалось всего семнадцать месяцев. В конце 1560 г. его одолевает «королевская болезнь», инфекция из левого уха быстро распространяется в мозг, и после тяжелых мучений 5 декабря 1560 г. король умирает, а Мария становится семнадцатилетней вдовой.

В это время в самой Шотландии происходят серьезные изменения. Четыре дня спустя после отъезда Марии де Гиз во Францию для подготовки свадьбы дочери, престарелый протестантский школьный учитель был сожжен в Сент-Эндрюсе на костре как еретик, проповедующий ложное учение. И это было знаком более серьезных изменений – протестантизм должен был подвергаться гонениям. Однако теперь, как и не единожды раньше, события в Англии вмешались в происходящее на севере. 17 ноября 1558 г. умерла бездетная Мария Тюдор, и престол наследовала ее сводная сестра, дочь Генриха VIII и Анны Болейн, Елизавета. Новой королеве было двадцать лет, она была также бездетна и не замужем, и поэтому ее положение на престоле зависело не только от ее политических талантов, но и от поддержки как протестантской Англии, так и протестантской элиты Шотландии. Это не могло не вселять надежду в сердца шотландских реформаторов. С другой стороны, регент, Мария де Гиз, потребовала доставить к ней всех проповедников новой веры для того, чтобы, подвергнув суду, отправить их в изгнание. Ни один из протестантов не явился на аудиенцию, и все были объявлены все закона.

Вскоре после этого совет «лордов и баронов, признающих Христа», в состав которого входили протестантски настроенные представители шотландской знати, присягнул в том, что будет защищать приходские службы с использованием английской Книги общего богослужения. Лорды также стремились к тому, чтобы закрепить принцип евангелического богослужения и обязательное чтение Священного писания в семьях, а не только при публичных службах. Идея консистории не провозглашалась и здесь. И лишь в 1558 г. по предложению Нокса впервые была озвучена необходимость в выборных старейшинах, которые бы следили за церковной дисциплиной в отдельных регионах[119].

В 1559 г. уже существовало как минимум семь таких организованных шотландских церквей. В частности в Данди протестантская община находилась под защитой городского совета, который гарантировал содержание священнику, а также запрещал проявлять неуважение к церкви и ее служителям. В то же время, нет никаких оснований, очевидно, говорить о каком либо политическом триумфе «частных церквей», как и о том, что новая религия была готова к силовому отстаиванию своих интересов. Представители знати, действовавшие как покровители и защитники протестантизма, были в гораздо большей степени персональными лидерами, власть которых коренилась в клановой традиции, чем это было в случаях