Приквел цветных революций: Апогей гибридной холодной войны. 1946—1991 - Дмитрий Викторович Суржик

Новое руководство страны предвосхитило многое из действий М.С. Горбачева. «Если творцы реформы думали, что после частичного отпуска цен с 1 января 1967 г. прибыль составит 30 % от фонда зарплаты, то в реальности она достигла 78 %. Другими словами, и это признало государственное статистическое ведомство, предприятия в погоне за финансовыми показателями стали сокращать фонд зарплаты, что вообще-то нормально для капиталистической рыночной экономики… Однако рабочим новая экономика явно не нравилась, так как в реальности она все меньше походила именно на “социалистическую”»187. Условия для цветной революции сложились. И в это время началась борьба различных кланов внутри руководства страны. Его основой стала экономика и национализм. «Начиная с 1948 г. КПЧ и так вкладывала в экономику (особенно промышленность) Словакии в расчете на душу населения гораздо больше денег, чем в Чехию… Если в 1958 г. Словакия получила 22,2 % всех капиталовложений (ее доля в экономике страны равнялась примерно 16–17 %), то в 1960-м — 29,6 %»188. И в дальнейшем политика Александра Дубчека, занимавшего в 1963–1968 гг. пост 1-го секретаря ЦК Компартии Словакии, не менялась. Он умело использовал возможность влияя на распределение капиталовложений создавать себе имидж «борца с центром». Ради него он не гнушался откровенной лжи и дешевого популизма. «Зато такие “лихие” методы через друзей Дубчека в словацком партийном аппарате (а, в отличие от Новотного, Дубчек умел сохранять друзей) становились известными в Словакии, и его репутация борца за словацкие интересы против “централиста” Новотного укреплялась»189. Идеологический конфликт усугублялся личной неприязнью. «Издали Новотный казался довольно практичным и открытым. Но только в Праге я выяснил, что он глуп и часто надменен, что ему не хватает осмотрительности, он не может обсуждать иные точки зрения и не способен понимать ключевые политические и экономические проблемы страны»190. Так о своем оппоненте говорил Дубчек в 1990-м.

Американская резидентура все это докладывала своему руководству. И уже с середины 1967 г. в международных СМИ образ «демократа и прогрессивного деятеля Александра Дубчека» противопоставлялся «реакционеру Антонину Новотному». 4 января 1968 г. «демократические реформаторы» во главе с Дубчеком сместили с поста 1-го секретаря Центрального Комитета КПЧ Новотного. В этот день его место занял словак Александр Дубчек. Правда, Новотны сумел сохранить пост президента Чехословакии. Но Дубчек тут же начал смену аппарата, и за период с января по конец марта 1968 г. из состава секретариата ЦК КПЧ, министерств были переведены или отправлены на пенсию все нелояльные Дубчеку люди. С апреля «реформаторы» занялись местными органами власти. «Была организована систематическая травля в печати неугодных новому руководству лиц, и тем приходилось подавать в отставку “под давлением общественного мнения”. Следует заметить, что большая часть компромата, неожиданно выплеснувшегося на страницы газет и журналов, была ложью или в лучшем случае полуправдой. Но достаточно было приклеить ярлык “консерватора”, “сталиниста”, а позднее — “человека Новотного”»191. Подобные действия мы можем проследить потом не один раз, последний пример — «постмайданная» Украина. С 8 по 18 апреля 1968 г. «реформаторы» получают все решающие должности управления страной. К концу апреля соратниками Дубчека — Радованом Рихтой, Ота Шиком и Павлом Ауэрспергом написана «Программа действий», в которой есть столь знакомое по перестройке требование «идейного плюрализма»192. 4 мая 1968 г. делегацию из Праги принимают в Кремле. Но Дубчек непреклонен — он обещает продолжить «демократизацию», а, по сути, подчинение страны Америке.

Брежнев понимает, что необходимо что-то делать. 8 мая первый раз обсуждается возможность силового варианта. Но пока руководитель Советского Союза к этому не готов. 13 июня 1968 г. разрешена деятельность запрещенной ранее Словацкой греко-католической церкви. 27 июня в пражской газете Literární listy писатель Людвик Вацулик опубликовал манифест «Две тысячи слов, обращенных к рабочим, крестьянам, служащим, ученым, работникам искусства и всем прочим». В нем уже звучат столь знакомые лозунги «СССР пора домой», «Нам нужен процесс демократизации», «Мы прогрессивное крыло». После этого манифеста сомнений в неизбежности силовых действий в Москве не было.

Разведчики докладывали однозначно: «При главном штабе НАТО была создана специальная группа. Задача — “чехословацкая проблема”. Начиная с июля 1968 г. в Регенсбурге (ФРГ) стал действовать “штаб ударной группы”, в распоряжение которого были выделены более 300 сотрудников разведслужб и политических советников НАТО. Главой “штаба” был поставлен уроженец Чехословакии, гражданин ФРГ»193. Руководство Советского Союза сперва попыталось решить этот вопрос бескровно, обращаясь к «мировому сообществу». «В июле 1968 г. в печати социалистических стран был предан гласности «оперативный план» ЦРУ и Пентагона… В разделе, касавшемся ЧССР, прямо указывалось, что в ближайшем будущем в этой стране может произойти государственный переворот. При этом особое внимание уделялось инфильтрации оппозиционных сил в органы госбезопасности, военной контрразведки или разведслужб Чехословакии и созданию возможности противодействовать операциям этих органов»194. Это возымело не тот результат, на который рассчитывали в Москве. Официальные представители Белого дома так прокомментировали публикации: «Никаких изменений в позиции США по отношению к Чехословакии не произошло». Но подготовка к операции по смене курса в Чехословакии ускорилась.

К 20 августа 1968 года ситуация в Праге ухудшилась. Этому было несколько причин. «С целью проведения упомянутого плана в жизнь американское командование перебросило к границам ЧССР отдельную группу войск специального назначения, имевшую в своем составе оперативные отряды. По прикидкам ЦРУ и Пентагона, они были способны обеспечить руководство деятельностью 75 тысяч “повстанцев”. Под руководством американских экспертов по шпионажу и диверсиям на базах в Бад-Тельце (ФРГ) и Зальцбурге (Австрия) было организовано обучение тысяч агентов, которые потом засылались в Чехословакию под видом “туристов”. По данным госдепартамента США, количество американских граждан летом 1968 г. в ЧССР составляло около 1500 человек. К 21 августа 1968 г. их число выросло до 3000»195. «Мирные протесты» резко радикализировались, стали звучать знакомые лозунги: «Иван, уходи домой!», «Твоя Наташа найдет себе другого!», «Не по-чешски не говорить!». У протестующих появились радиостанции, оружие и большие суммы наличности. Часть «реформаторов», которые пришли к власти, осознали, что они выпустили джина из бутылки, но не они уже управляли этим процессом. В СССР все больше и больше понимали — нужно действовать. «Мы настойчиво повторяли, что издержек от силового вмешательства будет больше, чем прибыли. В ответ обычно слышалось: “Вы не все знаете”. Действительно, нам не было известно, например, что 16 августа, то есть за четверо суток до нашего вторжения в ЧССР, Брежневу звонил Дубчек и просил ввести советские войска. Как бы чехи ни старались замолчать данный факт, запись телефонного разговора хранится в архиве»196.

План военной операции был готов к 18 августа 1968 г. В этот день его довели до руководства армий и стран Варшавского договора. Советские десантники в 2 часа ночи 21 августа стремительно заняли аэродром «Рузине» в окрестностях Праги и смогли обеспечить переброску туда частей и техники 7-й воздушно-десантной дивизии. В 4.30 правительственные здания в Праге находились в оцеплении и под контролем советских войск. Сотрудники КГБ СССР и оставшиеся верными присяге офицеры Службы государственной безопасности Чехословакии (StB) обеспечили сохранность документов и стали проводить задержания руководителей «групп сопротивления», изымать радиостанции и оружие. Войска стран Организации Варшавского договора в течение дня взяли под контроль границы и стратегически важные объекты. Армия Чехословакии сопротивления не оказывала. 26 августа был подписан Московский протокол. Вырвать Чехословакию и превратить ее в форпост США не получилось. Это произошло позже, в эпоху «гласности и перестройки», которые во многом являются калькой событий Пражской весны.

По официальным данным, в ходе этих событий погибло