«Москва – Петушки» и другие произведения - Венедикт Васильевич Ерофеев

(Вслед за этим раздается негодующее библиотекарское: «Как это так нет!» и возмущенные дисканта трех присутствующих дам.)

Дама в голубом. Девушки-то все как девушки! А мужики вот что-то некультурными стали, хамье какое-то, а не молодые люди!

(Возгласы: «Что это еще за „мужики?!“».)

Дама в черном. А кто же вы, если не мужичье? Даже на танцах пригласить как следует не можете! А уж если с вами гулять, так греха не оберешься!

Парни. Ха-ха-ха! Ты думаешь, если мы некультурные, так и любить мы не можем по-честному, что ли? Знаем мы этих культурных! Ходят себе в бостоновых костюмах, им и дела-то никакого нет до вашей любви… им бы только денег побольше нагрести!

Дама в голубом. Ну уж и неправда! Если человек культурнее вас, так он и любит честнее… Как раз в этом его культура и заключается (возгласы неодобрения)… А что?! Вы думаете, культурный человек – как вы, что ли, будет делать? Сегодня с одной в кино идете, завтра уже с другой гуляете! Что же это за любовь – на один день!

(Мужские возгласы: «Не выдумывай!», «У нас таких нет!», «Главное – верность!»)

Дама в голубом. Да и мало того, что бросите гулять с девушкой… Хороший человек сказал бы прямо, что гулять, мол, с тобой не хочу, полюбил другую… А у вас какая-то глупая привычка: гуляет с другой, а говорит, что, мол, любит по-прежнему, жизнь отдаст и так далее…

(Гордые улыбки парней, возглас: «А что же здесь особенного?! Такой уж человек создан!»)

Дама в голубом (запальчиво продолжая). А я вот, например, терпеть не могу таких ребят! Если разлюбил – так прямо и скажи: больше не люблю… А для чего же это душой кривить? Я недавно читала где-то, – кажется, у Ирки в дневнике: «Скверная прямота лучше, чем красивый обман…»

Библиотекарь. А это ведь замечательно сказано, и ребятам надо над этим задуматься! Самое главное для че…

Дама в черном. Да! Заставишь ты наших ребят задуматься! Пожалуй! (Мужские смешки, входит пара разгоряченных танцующих.)

Парни. Вот вам и любовь. Наглядное пособие! Хе-хе-хе. Ха-ха-ха-ха.

Библиотекарь. Ребята! Если уж речь зашла о любви, то я хочу вам задать один вопрос. Вот я, например, считаю, что у каждого человека любовь состоит из трех стадий. Первая стадия – когда парень еще не познакомился с девушкой, но он часто видит ее, и она ему нравится… Вторая – когда они уже познакомились, гуляют, вместе танцуют, ходят в кино – одним словом, дружат, любят друг друга… (Представители обоего пола обмениваются многозначительными взглядами и расплываются в улыбке.)

Библиотекарь (продолжает). Ну, а третья – когда молодые люди уже вообще друг без друга не могут жить, – они женятся, живут вместе… ну, и, конечно, продолжают друг друга любить… Вот я у вас и хотела спросить – как вы думаете, почему все-таки большинство людей перестают друг друга любить как раз вот на этом самом третьем этапе, когда им обоим особенно нужна любовь? Ну, вот как вы, ребята, думаете?

(Устные высказывания мнений сливаются в один общий хор, поминутно различаются ухом наиболее громкие и обрывочные: «Любовь имеет свой предел», «Что же это, и старуху любить?» «Конечно – дети пищат по всем углам…», «…а особенно, если с пузом…»)

Библиотекарь. Я лично считаю…

Парень (доселе стоявший поодаль и тупо рассматривавший всех присутствующих, неожиданно обрывает)… Все это, товарищи, ерунда! Самое главное как раз и не в этом… Самое главное в том, что у нас нет никаких условий для того, чтобы люди могли спокойно друг друга… любить! Ну вот хотя бы меня возьмите для примера… Я свою жену, может быть, и люблю… Ну, а как я ее могу, вообще-то, любить, если она живет черт знает где, на Калужской… Что же это такое – живи в общежитии и смотри, как тебе жена будет изменять… Так, что ли? А для меня, например, любовь дороже всего… Пусть дерут хоть пятьсот рублей, а дают для семьи квартиру… Что же, это я смотреть должен, как другие…?

(Общий гул и недовольство тем, что половой вопрос заменился жилищным. Ерофеев приходит на помощь.)

Ерофеев. Послушайте, гражданин! Интересно, за каким чертом вы живете в Москве? Переселяйтесь на Сахалин. Получайте отдельную квартиру. Если вы даже потеряете московскую прописку, то ведь для вас «любовь дороже всего»! (Смех, возгласы «Браво».)

Оскорбленный (пытаясь возразить). Эх, какой ты умный! На Сахалин! Ты сначала доживи до моих лет…

Библиотекарь (прерывая оскорбленного).…Ребята! Ребята!.. (Общий гул, почти все присутствующие физиономии обращены ко мне, на мужских лицах – еще не испарившаяся улыбка, на женских – вопрос: «А! Это тот самый!» «Исключили из комсомола!» «Выгнали из университета!» «Грузчик у Абрамова!»)

Дама в белом (неожиданно обращаясь ко мне). Скажите, молодой человек, здесь девочки говорят, что вы учились в университете… Правда это? (Постепенно стихает.)

Ерофеев. Да, учился, – полтора года!..

Дама в белом. За что же вас выгнали?

Ерофеев. Тттаак. Это мое личное дело. Даже слишком личное.

Дама в белом. Как это – личное? Гы-гы-гы (всеобщие смешки)… Влюбился, что ли?

Ерофеев (стараясь подавить в себе раздражение). Господа! Неужели вы все настолько пошлые люди, что у вас даже выражение «личное дело» ассоциируется с женскими трусами? (Взрыв раскатистого хохота, мужская половина глядит на меня почти с любовию, женская – почти гневно.)

Дама в голубом. Интересно, все в университете такие «умные»? Или только вы…

Ерофеев. Нет, основная масса даже глупее вас! (Всеобщий хохот.)

Дама в белом. Ссскотина!

Дама в голубом (убийственно спокойно). Все-таки меня интересует, зачем вы, такой умный, пришли к глупым рабочим?

Ерофеев. А разве я считаю рабочих глупыми? Я сказал «вы» – просто из уважения лично к вам! (Снова хохот; библиотекарь пытается принять на себя роль соглашателя, Ерофеев ее прерывает.)

Ерофеев. А теперь, гражданка, позвольте мне задать вам контрвопрос: зачем вы пришли в мужское общежитие? (Смех, взоры всех присутствующих обращены к даме в голубом. Последняя продолжает сохранять гневное спокойствие.)

Дама в голубом. Танцевать.

Ерофеев. Гм… Как я уже мог заметить, гражданка, вы танцуете только с мужчинами… Значит, вам доставляет удовольствие не сам процесс танца. Вам просто интересно находиться в тисках мужских конечностей… (смех)… А ведь признайтесь, такая близость, хоть она и красива, вас же полностью не удовлетворяет?! (Басистый мужской смех.)

Дама в голубом (гневно). Что вы этим хотите сказать?

Ерофеев. Неужели вам еще непонятно, гражданка? Ведь «скверная прямота лучше, чем красивый обман»! (Продолжительный хохот, дама в голубом совещается с дамой в черном, явственно слышим обрывок: «Позвать воспитателя… напился, скот…»; черное и голубое покидает красный уголок; входят несколько танцующих пар, привлеченные необычным хохотом.)

Дама в белом. Сколько ты выпил, молодой человек?

Ерофеев. Вчера утром – сто пятьдесят граммов. Если вы сомневаетесь – приблизьте ко мне свою физиономию – я на вас дохну (смех).

Дама в белом. Ох, ну и скотина же…

Библиотекарь. Извините! Молодой человек!

Ерофеев. Да?

Библиотекарь (заглушая негодование дамы в белом). Молодой человек! Ведь это все над вами смеются! Над вашей дуростью! Вас, наверное, не научили культуре в университете?! Или вы просто грязный человек, что ненавидите людей с чистой душой, – или просто у вас больная совесть…

Ерофеев. Послушайте, госпожа библиотекарша! (Смех.) Несколько дней назад я действительно восторгался вашей душевной чистотой… В сопровождении Станислава Артюхова, как сейчас помню, вы спускались с пятого этажа и оба имели чрезвычайно изможденный вид… (Невообразимый хохот, затем улыбки любопытства.) Вам слишком по душе третья стадия…

Библиотекарь (болезненно выдавливая слова). Вам всегда, молодой человек, снятся такие интересные сны? (Смех.)

Ерофеев. Не прикидывайтесь дурочкой, товарищ библиотекарь! У вас это выходит подозрительно естественно! (Новый взрыв хохота; библиотекарь пытается остроумно отразить удар, слышно только «университет», «остатки мозга»; дама в белом пытается занять передовую позицию, умеряя общественный смех.)

Дама в белом (соревнуясь со мной в остроумии и, вероятно, стараясь отбить у меня пальму первенства).