Че Гевара. Революция длиною в жизнь. Часть 1 - Александр Смольников

Эрнесто не находил себе место во время всей игры, а на Альберто снизошло вдохновение, и он выиграл девяносто солей в игру под названием «очко». «После этой победы мы почувствовали отвращение к играющей части плавучего населения, поскольку солнечные соли озарили наш дальнейший путь конкистадоров», – таким видел себя с другом в этот момент и вспоминал позже Че Гевара.

Обычно плавание судна по этому маршруту длится четыре дня, но река обмелела, и продлится мелководье до самого декабря, как пояснил капитан, из-за чего приходилось делать остановки. У Эрнесто вновь разразился приступ астмы, и он промучился всю дорогу. Вдобавок одолевали москиты. Альберто же, обмотав голову марлей и засунув ноги в вещевой мешок, немного поспал. Локо, мучимый удушьем начинающейся астмы и проклятущими москитами, не смог сомкнуть глаз до утра. Если кто-то из вас, друзья, побывал в тропиках, тот понимает, что это сродни пыткам, когда не можешь сидеть, лежать, спать, а только тем и занимаешься, что борешься с этими проклятыми насекомыми.

1 июня Гевара и Гранадо прибыли в Икитос и остановились в местной больнице. Эрнесто, по-видимому, под воздействием сильной влажности и рыбной еды совсем разболелся: астма его буквально душила, и он был вынужден лечь в местный лазарет. Он метался в бреду, звал Миаля, а потом увидел во сне Чичину, где-то внутри сразу затосковал о самой большой своей любви, наклонился и поцеловал её в щёку во сне, но что такое? Поцелуй получился сухой, без эмоций, словно поцеловал хорошего друга при встрече. Потом опять куда-то провалился в небытие. И что это там? Скрипнула дверь, открылась, и зашла мама, посмотрела на него, и опять всё пропало, он проснулся.

– Чичина во сне, к чему бы это? Наверное, знак, что конец отношениям, – он тяжело вздохнул. – А мама? А мама, наверное, очень скучает и ждёт домой!

Когда ему стало лучше, а это было 6 июня, они уплыли в лепрозорий Сан-Пабло по Амазонке на борту маленькой наёмной лодки под названием Лебедь.

6.7. Мысли матери

«Пятый десяток, пятый десяток идёт…», – Селия де ла Серна ла Льюис, она же сеньора Гевара, сидит откинувшись в кресле, и смотрит на фотографию сына. Рядом на столике лежит несколько его писем. Она улыбнулась, поцеловала фотографию.

– Мой первенец, сколько сил я приложила в борьбе с его астмой, переехали в Кордову в поисках климата, который бы ему подходил! Ох, смешной, извиняется, что редко пишет из своего путешествия, нет денег на марки. Уже в Перу!

А жизнь пробегает, не остановить её… Она подняла голову, в глазах, почерневших от переживаний, тоска и слезинки. Мелкие морщинки разбежались лучиками на виски, спускаться начали на щёки, пробежали ниточками по лбу.

– Хорошо мы жили! Муж, высокий, красивый аргентинец, всю молодость пытался завести своё дело, вбухал её состояние, доставшееся мне по наследству, а ничего не добился, никчемный, напыщенный петух! Кто бы тогда подсказал!

Селия опёрлась о подлокотник, не спеша встала, подошла к окну:

– Конец мая, а завтра уже 1 июня. Так потихоньку время идёт, уже прошло полгода, как уехали в путешествие: её любимый старшенький Тэтэ и его друг Миаль, который всё и взбаламутил. Неспокойно на душе, что-то эти дни совсем исстрадалась, не случилось ли что с ребёнком в такой дали?

Селия вернулась, села в кресло и стала похожа на маленькую беззащитную девочку. Мысли продолжали лезть в голову:

– С мужем уже не живём, только сохраняем «статус». Эта борьба с недугом сколько сил отняла. Хорошо, когда рядом были Тэтэ и дети, а так – хоть в окно. Все разъехались! Денег нет, то в ювелирный устроилась, то в книжный магазин, кручусь как белка в колесе, за всё приходится браться… Только закончила несколько переводов статей на английский и французский. Да ладно, мой любимый сыночек был бы рядом! Успокоил бы мать! Что же так неспокойно сердце, хоть беги к нему, а куда бежать? В Перу он уже!

Снова взяла в руки небольшую стопку писем, перечитала нехитрые строчки посланий, поцеловав каждое письмо.

– Эрнесто, мой Тэтэ, приезжай скорей, как тебя мне не хватает! Скоро у тебя день рождения, накрыли бы стол и собрались семьёй, как раньше!

Мы уже не раз, друзья, видели по ходу книги, с какой большой любовью относился Эрнесто, хулиган и задира, к своей маме, с каким благоговением слушал её и переживал за неё. Пройдут годы, и, находясь в далёком Конго, он напишет свой рассказ «Камень» в память о матери, где опишет чувство своей утраты, ощущая «физическую необходимость присутствия матери, чтобы я мог положить голову на ее сухие колени, услышать, как она с нежностью называет меня своим «дорогим старичком», почувствовать неуклюжие движения ее руки в моих волосах, ее ласковые поглаживания, нежность, струящиеся из ее глаз и голоса. Ее руки дрожат и скорее просто прикасаются, чем ласкают, но из них по-прежнему изливается нежность. Я чувствую себя так хорошо, таким маленьким и сильным. Не нужно просить у нее прощения. Она все понимает. Это ясно из этих ее слов «мой дорогой старичок».

6.8. Сан-Пабло. Лепрозорий

Информация для читателя: деревня расположена недалеко от Икитоса. Колония была построена в 1925 году. В 1941-м она стала сельскохозяйственной колонией, в которой пациенты должны были работать на полях. В 1952 году в колонии работали Че Гевара и Альберто Гранадо. В то время в ней проживало около 600 человек. К 1957 году число пациентов увеличилось примерно до 780. Колония была закрыта для приема с 1967 года, и в отчете доктора Масаеси Ито за 1968 год говорилось, что 87 % пациентов нуждались в хирургическом лечении. С тех пор лепрозорий закрыли, а пациентов перевели в Икитос.

7 июня они прибыли в Сан-Пабло. Колония оказалась спрятанной глубоко и очень далеко от цивилизации в сельву Амазонки. Красивое слово лепрозорий не что иное, как место «ссылки» заболевших проказой, так называемых прокажённых.

Перу. Природа леса.

Эрнесто и Альберто с торбами за плечами шли по дороге на встречу с доктором Федерико Брезиани. Над дорожкой нависали огромные кусты. Листья тропических растений стояли высотою в рост человека и выше. Вокруг тропы высились огромные раскидистые деревья, некоторые выглядели огромными букетами из цветов. Королевские пальмы уходили в небеса, возвышались бетонными столбами. Чтобы увидеть их крону из вееров листьев, нужно закидывать далеко назад голову. Другие, на порядок пониже, желтели гроздьями аппетитных кокосов. И всё это многообразие опутано свисающими