Украина. Геополитический миф - Андрей Андреевич Медведев

и выпускник Львовского университета, один из создателей славистики, в своем небольшом памфлете «О спорѣ между Южанами и Сѣверянами на счетъ их россизма» писал с изрядной долей иронии, точно подметив особенность северо-восточного русского говора:

Общее, собственное название Северянъ и Южан есть Росс, а страны их, общей по свойству Славянской Географической Этимологии, Русь. Северяне называют себя прилагательным, производным от Русь (точно так, как и Французы и Италианцы прилагательными же, от Italia, France — Italiano, Français), Русьскими, но пишется Русские, ибо последнее — с- делаетъ лишним — ь-; Южане, напротив, еще ближе и естественнее, не прилагательным, но матереименным (matronymicum), от Русь (Русин), Русинами, т. е. сынами Руси. Однако же женский пол у Южан слыветъ: Русска, как и у Северян. Но, впрочем, все равно: Русин ли, Русак ли, Русский ли, Россиянин, или коренное Росс ли.

Здесь нельзя не упомянуть о важном споре между Южанами и Северянами на счет их Россизма (здесь подразумеваю мнение черни, простолюдия). По мнению Москвитян, на пример, тот только настоящий Русский, кто умеетъ гаварить па-настоящему, т. е. па-Русски, а это значит: по-Северному. Но горе Южанину; вы можете знать в совершенстве Северное Русское наречие или, так называемый, Русский язык; можете даже почти совершенно подделаться под Северный выговор; но горе вам, если вы спотыкнулись въ малейшем оттенении в выговоре; вам скажут: «Вы верна из Немцов?» или «Вы верна не здешний?», и тогда, любезный мой Южанин, называйся, как тебе заблагорассудится, Испанцем, Пруссаком, Халдейцем, или Тарапанцем, все равно, все тебе поверят, и как ты ни вертись, ни божись, все ты не русский! Но ты скажешь, что ты Мало-Росс; все равно, все ты не русский, ибо Московскому простолюдину чуждо слово Росс; и будет ли этот Росс велик или мал, для него все равно, только он убежден, что он не Русский, а Поляк, или Хохол, или Литва, или Козак, или Украинец, или что-либо похожее; словом, что он не свой. И в самом деле, можно ли человека почесть своим, который не носит красной или цветной рубашки, называет щи борщом и не гаварит харашо, а добре.

Как ответ на эту великоросскую политику, на преподавание в университетах москвоцентричной истории, где у русского мира был лишь один, безальтернативный центр, в начале 18 века появился сразу целый ряд произведений, описывающих историю Малороссии. Авторы хотели познакомить российского читателя — то есть образованный класс, политическую элиту, крестьяне ведь книг не читали — с историей Западной и Южной Руси, со страницами истории казачества. Ну и заодно таким образом показать, что малороссийское дворянство, имеющее зачастую именно казачье происхождение, ничем не хуже великоросского, чьи роды вели историю еще со времен Дмитрия Донского и Ольгерда.

Пожалуй, самые известные произведения — это летопись Самуила Величко и «Дѣйствія презѣльной и отъ начала поляковъ крвавшой небывалой брани Богдана Хмельницкого, гетмана Запорожского зъ поляки» казачьего полковника Григория Грабянко. Последняя была издана в Киеве в 1853 году под названием «Летопись Григория Грабянки». Оригинал летописи не сохранился. В 18 веке было известно около 20 списков летописи Грабянки, а впервые ее напечатали в журнале «Российский магазин 1793 года».

Сегодня на Украине принято считать, что эти произведения — прямое доказательство древности украинской державы. Наряду с «Конституцией» Филиппа Орлика. И «Летопись Грабянки», и, Летопись Величко, издают на украинском языке с непременной пометкой — «переведено с древнеукраинского». Трудно сказать, какой уж это был древнеукраинский язык (подлинников ведь никто не видел), — видимо, такой же, как в документах Великого княжества Литовского и в договоре гетмана Орлика. Но стоит заметить, что Самуил Величко, бывший канцелярист Войска Запорожского, свою летопись озаглавил «Летопись событий в Юго-Западной России в 17 веке», а в предисловии книгу характеризует как творение «правдешного Малой России сына и слуги». Так что и Величко, и Грабянко на Украине переводят со вполне себе русского языка, беря за основу издания середины 19 века. Что, впрочем, никак не умаляет ценности обоих произведений. Хотя в них много неточностей, много чего Грабянко от себя присочинил, и это больше художественное произведение, нежели историческое исследование. Про книгу Величко в 19 веке и вовсе некоторые академические ученые говорили, что она составлена неразборчивым компилятором, собиравшим без критики все что попало. Но тем не менее при правильном подходе оба произведения могут быть любопытными источниками сведений о жизни Малороссии в польский период и особенно во времена Руины. Величко, например, пользовался дневниками польского хрониста С. Окольского о подавлении в 1638 году польскими войсками крестьянско-казацкого восстания. И важно понимать, что в этих произведениях не было четкого отделения украинцев от русских, обособления их в отдельную нацию. Украинцами оба автора именуют казаков, а не всех малороссов, и термин «Украина» они используют еще не как название отдельной страны, а как наименование отдельной территории. То есть это еще географический термин. Так сегодня часто говорят и в российских регионах, например: «мое родное Поморье», «мы поморы», «моя Кубань», «мы кубанцы».

И вот еще важная деталь: найти книгу Величко или Грабянко на русском языке, на современном нам русском языке, невозможно. Их нет ни в одном магазине, их не печатают, с ними работают редкие ученые. То есть великорусское чванство никуда не делось, хотя очевидно — не признавая эти книги нашим общим русским наследием, мы даем украинским националистам отличный шанс сочинить свою историю государства, которого никогда не существовало.

Вообще, слово «украинец» в 18 веке уже встречалось и в русских, точнее, не только в казачьих и малорусских, источниках применительно к населению Малороссии и казакам. Выдающийся военный инженер генерал-майор Александр Иванович Ригельман, выпускник шляхетского кадетского инженерного корпуса, долго жил в Слободской Украине и в Малороссии. Он составлял карты и планы городов, строил крепости по днепровской линии. Когда он вышел в отставку и поселился под Черниговом, то написал книгу «Летописное повествование о Малой России и ее народе и козаках вообще». Она увидела свет в 1786 году. Так вот в ней Александр Ригельман впервые название «украинцы» распространил не только на жителей Слобожанщины или запорожских казаков, которые несли функции по охране границ, а на все население Малороссии. В книге Ригельмана «Украина» и Малороссия — это тоже синонимы. Впрочем, отставной военный инженер не считал украинцев-малороссов особым народом. Это даже видно из текстов «Повествования», которое, кстати, стоит рекомендовать к прочтению всем интересующимся историей Малороссии, Польши и Литвы. У Ригельмана слово «украинцы» — это тоже еще не народ, а жители местности, в случае Ригельмана — польской Украйны.

Чрез умножившихся униатской веры еще