Бог и сатана. Борьба продолжается - Франсуа Брюн

из их рук и, как шар, поднялся под потолок. Он висел в воздухе: голова у потолка, левая нога вытянута, правая согнута — как будто он поднимался по лестнице. Но провисел он недолго: над ним на потолке была изображена Дева Мария, и тут же что-то отбросило его назад. Он пришел в себя и как мешок упал к ногам местного кюре, трепетавшего от страха, как лист».

Для следующей отчитки, которая состоялась прямо в монастырской часовне, отец Матье принял некоторые меры предосторожности. Он пригласил целую дюжину самых настоящих здоровяков и вдобавок связал одержимого двумя толстыми веревками. И что же?

«Они крепко держали его но, как и в прошлый раз, как только я перекрестил его, он вырвался из их рук. Веревки словно упали, и он поднялся в воздух. Они схватили его и крепко прижали к земле: не могу сказать, что они обошлись с ним грубо, но силы пришлось приложить немалые. „Пусть кто-нибудь сядет на него всей тяжестью, и продолжим“, — сказал я.

Через несколько минут собравшиеся начали кричать: „Он опять поднимается в воздух — вместе с теми шестью, которые его держат!“. Они не знали, что на полпути он остановится, и говорили: „Только бы он не поднялся под самый свод“.

Он остановился, а потом — разумеется, без всякой помощи — спустился вниз вместе с теми, кто его облепил. Их лица были мертвенно-бледными».

Но и на этот раз он еще не освободился от своей одержимости. Отец Матье возобновил отчитку, на которой присутствовал психиатр из Безансона, следивший за всем происходящим. Совершенно потрясенный, он признался: «Я никогда такого не видел!».

Я мог бы рассказать о многих других весьма впечатляющих случаях. Например, о женщине, которая при первой же отчитке «подпрыгнула, вскарабкалась по стене, пробежала по потолку вниз головой и спустилась по противоположной стене», причем «сделала это несколько раз, как муха». От всего этого голова идет кругом, и поневоле начинаешь думать, что священник немного преувеличивает, но вот, например, об отце Жезлане из Парижского диоцеза, который сам много лет практикует экзорцизм, не скажешь, что он слишком легковерен. Он признает, что из десяти тысяч случаев, с которыми ему довелось сталкиваться, только четыре или пять имели признаки настоящей одержимости (82). Но, к сожалению, сегодня их число, по-видимому, растет — по мере того, как уменьшается влияние Церкви. Отказываясь вести борьбу, для которой Бог и создал ее, Церковь предает тех, кто с доверием приходит к ней. В этой области, как и во многих других, она почти не исполняет миссию, возложенную на нее Богом.

Слуги сатаны

Но есть люди, которые хуже тех, кем сатана овладел, — это те, кто добровольно отдался ему сам. Они могли сделать это почти бессознательно: просто для них высшей ценностью в жизни стало то, что радует силы зла. Такие люди живут только для собственного наслаждения и для того, что позволяет его достичь, а это прежде всего деньги и власть. Таких в нашем обществе все больше и больше. Они знают друг друга, заключают между собой временные союзы, в которых каждый использует другого в своих целях, чтобы потом уничтожить. Они постепенно учреждают самые настоящие империи (финансовые или военные), которые со временем всегда превращаются в отвратительные полицейские репрессивные системы. Это есть во всех мировых диктатурах — как прошлых, так и настоящих.

Силы зла не трудно увидеть: достаточно вспомнить о масштабных бойнях второй мировой войны и концентрационных лагерях. Наверное, этих сил не так много в делах тех людей, которые издалека все это подготавливали, но кажется, что у истоков советских «чисток» и Гулага, китайской культурной революции и массовых депортаций в Камбодже, организованных Пол Потом, стоит Карл Маркс, вполне осознанно обратившийся к сатане.

Карл Маркс

Об этом, по крайней мере, начинаешь думать, изучая некоторые его тексты, написанные в юности, и эту же мысль вполне убедительно обосновывает пастор Ричард Вурмбранд (83). Этот период жизни Маркса недостаточно изучен, и все-таки он помогает лучше понять всю историю нашей планеты в последнем столетии.

Для начала важно вспомнить, что Карл Маркс был евреем, но, по крайней мере, в юности он же был христианином, убежденным протестантом и почти мистиком. Как еврея его недолюбливали христиане, как христианина его ненавидели почти все евреи.

В аттестате о среднем образовании, а точнее в разделе, касающемся религии, говорилось, что он имеет «ясную и хорошо обоснованную веру» и наделен «христианской нравственностью». Одна из самых ранних его работ имеет весьма характерное название: «Единение верующих со Христом». Там, например, есть такие слова: «Единение со Христом состоит в самом тесном и живом общении с ним, в том, что мы всегда имеем его перед глазами и в сердце своем и, проникнутые величайшей любовью к нему, обращаем в то же самое время сердце свое к нашим братья, которых он теснее связал с нами и за которых он также принес себя в жертву… Единение со Христом способно дать внутренний подъем, утешение в скорби, восприимчивое к человеческой любви, ко всему благородному и великому — не ради честолюбия и славы, но только ради Христа» (84). В другой работе («Размышление юноши о выборе профессии») он развивает те же самые, глубоко христианские идеи.

Но вскоре после окончания школы в его жизни произошло нечто, полностью ее изменившее. Он стал яростно выступать против религии. Он не был атеистом, как нередко считают: нет, он выступал именно против религии, а это совсем другое дело. Он не ставит под сомнение существование Бога — он ополчается против него. Это очень хорошо видно в целом ряде его стихотворений и даже в театральной пьесе, которая никогда не будет сыграна. Бунт «отчаявшегося», мятеж «менестреля» или «Оуланема» (почти полная анаграмма имени «Иммануил») — все это, конечно же, его собственная драма, пережитая в юные годы, и только этим можно объяснить постоянное возвращение к одной и той же теме: «Я жажду отомстить Тому, кто правит свыше». Вот что он говорит в стихотворении «Молитва отчаявшегося»:

«Если некий бог, забывший жалость,

Угнетает так, что бед не снесть,

От его миров мне не досталось

Ничего! Одно осталось — месть!».

Наверное, эти строки намекают на причину случившихся с ним глубоких перемен. Маркс считает, что сам Бог безжалостно «угнетает» его. Порой кажется, что другие его тексты намекают на самый настоящий договор, заключенный с сатаной. Наверное, за следующими строками из «Менестреля» опять скрывается сам