Под звездами - Лора Павлов

Мы чокнулись, и я отпил, не сводя с неё взгляда.

— Как прошло свидание?

— Ну, кажется, я помогла ему вернуться к бывшей. Мы всё обсудили, я помогла написать сообщение — теперь они снова общаются. Так что, думаю, свидание было успешным, — улыбнулась она.

И чёрт возьми, у меня в груди что-то сжалось.

Улыбка Джорджии Рейнольдс стоила дороже любого подарка, который я когда-либо получал. А моя семья, между прочим, была богата до неприличия, и подарками у нас выражали любовь. Так что это о многом говорит.

— Конечно, ты их свела. Все дети Рейнольдс что, в терапевтов метят? Твой брат, кстати, показался мне довольно глубоким парнем. Видел его сегодня в ресторане.

— У Хью огромное сердце, но он делает вид, что весь из себя жёсткий. Кейдж — ворчун, но отдаст последнюю рубашку. Финн — один сплошной романтик, и не скрывает этого. Бринкли — кремень, но верная до мозга костей. Так что да, у всех у них есть какие-то волшебные черты. — Она прикусила губу, задумавшись. — А расскажи про своего брата.

— Мой брат… злой. Он ненавидит нашего отца. Ненавидит груз ответственности, который идёт в комплекте с фамилией Ланкастер. И единственное, что его связывает с семейным бизнесом — это деньги. Он с радостью их тратит. А их у нас столько, что никто с ним особо не спорит.

— Звучит так, будто он просто потерян. — Её тёмно-синие глаза были полны сочувствия. — Деньги могут купить вещи. Но они не купят ни счастья, ни любви. Почему он такой злой?

Я доел ребро и положил кость на тарелку, раздумывая над её вопросом. Глубокие разговоры — точно не моё. Никогда.

Я привык держать личное при себе.

Но Джорджии Рейнольдс я почему-то доверял. Хотя сам до конца не понимал почему.

Я тяжело выдохнул.

— Наш отец — редкостный мудак. Не тот тип мудаков, которых ты знаешь. Даже не как твой последний парень. Он… тёмный человек, настоящая дрянь.

— Расскажи.

— Может, мне для начала стоит заставить тебя подписать соглашение о неразглашении? — усмехнулся я, но шутка была ближе к правде, чем казалась. У нас в семье свои секреты умели беречь.

— Если скажешь, что это секрет, я унесу его с собой в могилу. Я тебя не продам. Мне деньги ни к чему. У меня уже есть всё, что я хочу.

Она рассмеялась, но я понял, что сказала это совершенно серьёзно. И меня это поразило. Девушка, у которой до недавнего времени даже машины своей не было, которая живёт в пристройке у брата, утверждает, что у неё есть всё, что ей нужно. Я с детства окружён людьми, у которых есть буквально всё.

Огромные дома и дорогие машины. Отпуска, о которых большинству и мечтать не приходится. Украшения, сумки, любые люксовые вещи, какие только можно захотеть. Но все они были несчастливы по-своему.

А у этой девушки действительно было всё, что ей нужно. Я уважал это. Восхищался этим.

И, наверное, завидовал.

— Про отца в прессе писали за эти годы немало, и в основном — что он тот ещё ублюдок. Но это лишь верхушка айсберга. Его не было дома — ни как отца, ни как мужа. Самовлюблённый эгоист. Но денег у него столько, что все вокруг готовы прощать ему абсолютно всё.

Джорджия слушала внимательно, ковыряя вилкой картошку, будто я рассказывал ей что-то по-настоящему важное.

— А твоя мама?

Я даже вздрогнул от её вопроса — удивился, что она не знает.

— Ты, значит, таблоиды не читаешь, да? Моя мама умерла, когда я учился в старших классах. Два года она боролась с болезнью Лу Герига, её ещё называют БАС.

Её глаза наполнились слезами, и она покачала головой.

В ней было столько сочувствия, столько сердца… В чём-то она напоминала мне маму.

— Мне очень жаль, Мэддокс, — прошептала она.

— Удивлён, что ты меня не гуглила. Её борьба с болезнью разлетелась по всему интернету. Трагедия жены миллиардера, ушедшей слишком рано, — скривился я.

— Я бы никогда тебя не гуглила. Я предпочитаю составлять мнение о людях сама. Очень жаль твою маму. Это должно было быть невыносимо тяжело.

Тяжело — это ещё мягко сказано.

Когда один родитель любит тебя безусловно, а потом его больше нет… Это превращает тебя в холодного, бесчувственного ублюдка, по крайней мере, в личных отношениях.

И это — ещё одна причина держаться от неё подальше.

Но иногда все причины в мире не имеют никакого значения.

Потому что желание быть с ней перевешивало всё.

13 Джорджия

У меня сжалось сердце. Я шла сюда с намерением высказать ему всё, что думаю, а в итоге хотела только обнять его и как-то сделать так, чтобы всё стало лучше.

Я не могла представить себе такую потерю. Мои кузены потеряли свою маму, мою тётю, слишком рано, и для всех нас это было ужасное время.

Горе — жестокий зверь.

— Вы с братом близки? — спросила я, потому что после всего, что им пришлось пережить, мне было сложно представить, чтобы они не опирались друг на друга.

— Мы близки… по-своему. Но после смерти мамы он закрылся. Впрочем, мы все тогда закрылись. Уайл — человек вспыльчивый и безрассудный.

От тяжести в груди стало трудно дышать.

— Думаю, он, скорее всего, просто одинок. Он жил с вашим отцом после того, как мамы не стало?

— Нет. Он в основном ненавидит нашего отца. — Мэддокс тяжело вздохнул и посмотрел на меня, как будто решал, сколько ещё готов сказать. — БАС — страшная болезнь. Отец совсем не справился, мягко говоря. Он женился на супермодели, и вроде как, когда-то они были безумно влюблены. По крайней мере, мама так говорила. И я помню, что он бывал дома куда чаще до того, как она заболела. Но после диагноза он просто исчез. Конечно, у нас были деньги, ресурсы — мы наняли сиделку, которая жила с нами на постоянной основе в последний год, плюс был обычный персонал. Мама отказывалась ложиться в больницу, хотела остаться дома, среди семьи. А отец в это время разъезжал по свету, его фотографировали с какими-то женщинами, и ему было наплевать, каково это было маме — терять контроль над телом и речью каждый божий день.

— Боже мой… — прошептала я, пытаясь справиться с комком в горле, настолько густым, что трудно было говорить. — Ты был с ней до самого конца?

— Мы с Уайли были с ней. Она оставалась в